Очнулась девушка от того, что Белка лизала ей ладонь горячим языком и жалобно скулила. Марна лежала в небольшой берлоге на куче сухих листьев, а кругом белел снег. Ветер стих, воздух в лесу был чистым и прозрачным.
– Неужели я провела здесь ночь? – прошептала девушка, поднимаясь с земли. – Как же я не замерзла насмерть?
Собака металась рядом, не помня себя от радости.
Марна огляделась. Вокруг была обыкновенная луговинка, каких много в лесу. Ни тебе следов кострища, ни шатра. Спящие дубы поскрипывают голыми ветвями, замерев до весны. И липа совсем не похожа на цветущее дерево, под сенью которого путница сиживала прошлой ночью.
– Неужели сон? – с какой-то щемящей тоской подумала девица. Но тут ее взгляд упал на тяжелый драгоценный перстень на безымянном пальце.
Злато сверкало на солнце, а огромный темно-зеленый обсидиан переливался, словно вода в илистом заколдованном пруду.
Марна долго смотрела на подарок Хмеля, надеясь припомнить все, что было сказано накануне. Но в памяти ее всплывали только последние слова юноши.
– Видать, придется мне стать невестой Змия, – сказала девушка, теплее кутаясь в шубу, и Белка притихла рядом с хозяйкой.
Без труда Марна нашла дорогу к своему обозу. Люди ее провели ночь на санях и думали, что госпожи уже нет в живых. Больше всего сокрушалась старая кормилица.
– Что же это творится? Пойти в лес прямо в метель! Ты ведь погибнуть могла!
– Не плачь, Любушка, жива я. – Марна отстранилась от рыдающей няньки и влезла на сани.
– Слушайте меня! – громко крикнула она. – Поворачивайте коней – мы возвращаемся домой!
Сбитые с толку пропажей, а затем и чудесным возникновением хозяйки, люди молча кинулись выполнять распоряжение. И спустя четверть часа отряд уже ехал назад, весело звеня бубенцами на морозе.
Марна сидела на сундуках задумчивая и молчаливая. Даже Любушка ничего не решалась спрашивать у нее.
Прозрачные глаза девушки прояснились. И никто не видел, как на пальце ее, под варежкой, золотистой змейкой свернулся обсидиановый свадебный перстень – залог клятвы, данной однажды Хмелю.
Глава 2. Вслед за змеями
И рад, и удивлен был Марнин отец, когда дочь его вернулась домой живой и невредимой. Но как бы он ни подступался с расспросами, она только отвечала:
– Не тревожьтесь, батюшка. Я ведь обещала что-нибудь придумать. Теперь коварный Лиховран не тронет нашу деревню.
А про себя Марна могла только надеяться, что слова ее правдивы. До сих пор она с трудом верила в чудесную ночную встречу на колдовской поляне. И порой Хмель казался девице лишь мудреным сном.
Но когда Марну одолевали сомнения, она любовалась украдкой драгоценным обсидиановым перстнем, и тревога отступала. Хоть кольцо и пришлось снять с пальца, чтобы отец да односельчане не любопытствовали, но отчего-то владелице тяжело было расстаться с драгоценностью. Посему она продела сквозь ободок крепкую шелковую нить и спрятала перстень на груди, под платьем.
Неугомонные дни то быстро бежали, словно резвые кони, то тянулись невыносимо медленно. А ночи совсем не давали Марне покоя. Глядя в синее морозное небо, девушка думала о том, сдержал ли свое обещание Хмель и удалось ли ему одолеть хитрого Лиховрана. Не явится ли нелюбый жених однажды утром за своей невестой, отомстить за причиненную обиду?
А еще глухой ночной порой Марна размышляла о Змие. И хотя этих мыслей она страшилась больше всего, именно они не давали покоя ее душе. Кто этот Полоз и как он выглядит? Зачем ему нужна человеческая жена и действительно ли Царь Змеиный пришлет за ней сватов по весне?
О Полозе Марне было известно не так уж много, но и эти истории в народных преданиях так часто путались со сказками, что уже невозможно сказать, где выдумка, а где быль.
В деревне люди говорили, будто живет Змий в чаще, оттуда и правит всеми тварями лесными. Рассказывали, что умеет говорить по-человечьи и способен приворожить любого, обернувшись зверем и птицей. В глаза ему лучше не глядеть, а голоса не слышать, иначе на месте окаменеешь или навек потеряешь покой, или того хуже, сгинешь в дремучем лесу…
Страшен ли Полоз на самом деле, девица не знала. И всякий раз, как душа ее полнилась тревогою, вспоминала Хмеля. Его стройный стан и золотые кудри вселяли уверенность, что Царь Змеиный не проглотит ее в тот же миг, как увидит, а позволит хотя бы молвить слово.
А еще врезался в память Марнину звонкий, заливистый хохот златовласого юноши. И, несмотря на то, что была она пьяна от меда в ту ночь, запомнила этот смех и хранила его в своем сердце.