Ближе к выходу, надежно укрытые от поднявшегося к ночи ветра, мирно дремали три стреноженные лошади, отдыхали в преддверии следующего перехода. Дальше, у маленького, бездымного костерка сидели двое: молодой мужчина крепко спал, опустив голову на плечо хрупкой на вид девушки.
Девушку, по обычаям ее народа, одежда укутывала с ног до головы, только кисти с тонкими пальцами и лицо оставались открытыми. Мужчина же наоборот был практически раздет, и вовсе не в дань традициям, а из-за жара, что, не смотря на ночную прохладу, не желал покидать его тело. Грудь мужчины опоясывали широкие бинты, левая рука была упакована в лубок и надежно зафиксирована. Магия лечения, наведенная эльфом, действовала не так быстро, как хотелось бы. Но, по крайней мере, от неглубоких царапин и ссадин, которые украшали лицо мужчины перед тем, как эльф отправился на разведку, теперь не осталось и следа. Лишь самая глубокая, все еще рассекавшая правую бровь и лоб, но эта, похоже, уже не затянется без следа, обратившись в ближайшие часы белесым шрамом.
Иногда, неловко повернувшись, мужчина тихо шипел сквозь зубы от боли, но не просыпался, и тогда девушка принималась негромко напевать что-то тягучее, на незнакомом эльфу языке, и мужчина вновь успокаивался. Это было похоже на магию, хотя ее в девушке не набралось бы, даже что бы зажечь крохотную искру.
Потом девушка вновь брала отложенную на время песни длинную деревянную ложку и продолжала перемешивать тягучую, вкусно пахнувшую жидкость в котелке.
Надо отдать должное, именно их спутница нашла им это убежище, и топливо для костра, и то что кипело в котелке, причем практически не отклонившись от маршрута. Казалось, она, словно дух пустыни, видит сквозь песок, где закопаны клады, и просто мановением руки выманивает их на свет. У эльфа создалось стойкое ощущение, что девушка каждую минуту боится быть брошенной, если могущественные господа решат, что она бесполезна. При этом смысл взглядов, которые она бросала на его друга не оставлял сомнений в ее истинных чувствах.
Эльф вздохнул. Пора будить Рока. До прибытия бывшего Третьего принца, а ныне Единоличного полноправного правителя трех оазисов, оставалось минут пятнадцать. У нового монарха этих земель не должно возникнуть сомнений в могуществе и несокрушимости Луноликого демона, который в случае чего и этому правителю покажет небо в алмазах.
«О том, что это была разовая акция, и подобного светопреставления в ближайшие сто лет, даже при всем желании, сотворить не удастся, Третьему принцу знать не обязательно, - подумал эльф, присаживаясь перед другом на корточки, - Как и о том, что этот придурок едва не сгорел, пропуская сквозь себя застоявшуюся магию этого места. Главное, что должен усвоить новый монарх: против Совета магов идти не стоит, даже в самом укромном уголке мира».
Эльф убрал из руны исцеления, на которой сидел его друг, компонент непрерывного сна, и уже собирался растолкать спящего, когда на губах мужчины появилась такая улыбка, а лицо озарилось таким светом, что не осталось сомнения – сниться тому что-то очень хорошее.
«Наверняка очередная красотка, упавшая в руки спелым плодом, - подумал эльф, а вслух сказал:
- Вставай, спящая красавица. Пора становиться злым и свирепым Луноликим демоном.
- Ну, папочка, - прошептал в ответ на это маг недовольным капризным голосом, - Ну еще капулечку.
Эльф замахнулся ногой, одетой в удобный вышитый шелком сапог, намереваясь, по давней традиции, пнуть этого злыдня. Эльф прекрасно знал, что тот увернется как всегда, он и не планировал завершать замах, и маг, прекрасно помнящий о возможном пендале, уже напружинился, готовый перекатом уйти в сторону. Но ни тот, ни другой не ожидали, что между эльфом и человеком, раскинув руки, вклиниться девушка, что-то громко и упрекающе выговаривая на непонятном обоим мужчинам языке. Она была похожа на маленького испуганного котенка, который шипит на огромную злую собаку, и Рок, не выдержав, расхохотался.
- Видишь, Филин, как плохо обижать больного, если у него такая грозная сиделка, - сквозь смех выдавил он и показал эльфу язык.
А напуганную девушку погладил по голове и сказал на языке, который был в обиходе во дворце Третьего принца:
- Спасибо. Но мой друг просто дурачиться, не принимай его действия близко к сердцу.
Девушка зарделась и вернулась к готовке. А парень добавил на том языке, который был понятен только им двоим, ни к кому уже не обращаясь:
- Хотя боюсь, когда-нибудь у друга моего закончиться терпенье, и он решит просто не откапывать меня из-под очередного рухнувшего дворца.