— Предатель, — сказал я. — Предатель всего, чему ты клялся.
Улыбка исчезла с того, что осталось от его лица, хотя под ним череп по-прежнему хранил свою вечную ухмылку. Он поднял свой гибкий хлыст, намереваясь обрушить его мне на лицо, раскроив его от линии волос до подбородка. Я стоял, ожидая этого и даже немного подняв лицо, чтобы принять удар. Что-то другое говорило через меня, и это были правдивые слова.
Аарон опустил свой хлыст.
— Не-не, я не буду тебя отмечать. Оставлю это тому, кто прикончит тебя. Иди сейчас же. Прежде чем я решу обнять тебя, чтобы ты наложил в штаны.
Но он не мог этого сделать — я знал это, и Аарон тоже. Поединки второго раунда были уже назначены, и он не мог позволить себе нарушить жеребьевку, вызвав у меня шок, который мог лишить сознания или даже убить.
Я последовал за остальными, и он сзади опустил свой хлыст мне на бедро, распоров штаны. За ударом последовали жгучая боль, из ноги пошла кровь. Я не издал ни звука, не желая доставлять удовольствие этому мертвому сукиному сыну.
Нас отвели в ту же раздевалку, через две двери от комнаты администрации, где мог находиться выход. В центре комнаты, как и прежде, стояла доска с объявлением, только на этот раз с меньшим количеством пар.
ЧЕСТНЫЕ ИГРЫ. ВТОРОЙ РАУНД
Первый сет
Окка против Галли +
Чарли против Джаи
Мерф против Фрида
Второй сет
Бендо против Булта
Каммит против Стукса
Эрис против Куилли
Дабл против Мезеля
Третий сет
Аммит против Йоты
В этот раз для финального поединка оставили парней покрупнее. Я думал, что это тоже неплохо, но независимо от того, как сложатся следующие несколько минут, этого не произойдет.
Верховный лорд ждал нас, как и перед первым раундом, одетый в свою причудливую форму. На мой взгляд, она походила на то, что мог бы напялить на себя диктатор бедной центральноамериканской страны по случаю государственного праздника.
— Вот вы и снова здесь, — прожужжал он. — Некоторые из вас немного потрепаны, но, без сомнения, жаждут битвы. — Что вы на это скажете?
— Да, Верховный лорд, — сказал я.
— Да, Верховный лорд, — эхом отозвались остальные.
Он посмотрел на мое кровоточащее бедро.
— Тебе, вижу, уже досталось, принц Чарли.
Я ничего не сказал.
Он оглядел остальных.
— Разве вы не так его называете? Не принцем Чарли?
— Нет, Верховный лорд, — сказал Аммит. — Он просто маленький сукин сын, который любит важничать.
Келлину это понравилось. Его человеческие губы слегка улыбнулись, а застывшая под ними ухмылка просто осталась на месте. Он снова перенес внимание на меня.
— Говорят, что обещанный принц может летать и менять свое обличье. Ты умеешь летать?
— Нет, Верховный лорд, — сказал я.
— А менять обличье?
— Нет.
Он поднял свою гибкий хлыст, которая был толще и длиннее, чем те, что держали его солдаты.
— Нет что?
— Нет, Верховный лорд.
— Так-то лучше. Я дам вам, детки, немного времени для подготовки, — сказал Келлин. — Пожалуйста, помойтесь для тех, кто лучше вас, а пока будете делать это, обдумайте сегодняшний порядок боя. Намочите волосы и откиньте их назад, зрители захотят видеть ваши лица. Я жду, что вы устроите для Его Величества такое же хорошее шоу, как в первом раунде. Вам понятно?
— Да, Верховный лорд, — отчеканили мы, как образцовые новобранцы.
Он — оно — снова обвел нас своими бездонными глазами, как будто что-то заподозрил. Может быть, так и было. Потом он вышел, а за ним и остальные.
— Посмотри на это, — злорадствовал Окка. — Я против мертвеца! Я должен выиграть этот бой, так что все в порядке.
— Сегодня победим или мы все, или никто из нас, — сказал я. И посмотрел на полку, где стояли в ряд шестнадцать ведер для мытья посуды — да, они выставили ведро даже для Галли.
— Чертовски верно, — прорычал Глаз.
— Джая и Эрис, встаньте по обе стороны от двери. Ваши ведра должны быть наполнены до краев, если они еще не полны. Остальные тоже возьмите ведра, но пригнитесь пониже. А лучше станьте на четвереньки.
— Но зачем нам это делать? — спросил Бендо.
Тут я вспомнил старую школьную шутку: Адам и Ева собираются впервые заняться сексом. «Отойди подальше, милая, — говорит Адам, — я не знаю, насколько большой эта штука становится».
— Потому что я не знаю, что сейчас произойдет.