Эти двое тоже взорвались. В дополнение к вспышкам и глухим ударам я услышал что-то вроде электрического потрескивания, как у маленького трансформатора перед тем, как его поджарит чрезмерное напряжение, и уловил запах озона. Куча костей разлетелась кругом, ударяясь о стены и подпрыгивая на полу.
Аммит встал и повернулся ко мне, обнажив все свои зубы в ухмылке, которая была не просто свирепой — она была дьявольской.
— Давайте все выбежим туда, Чарли! У нас еще почти дюжина ведер! Давайте взорвем столько этих ублюдков, сколько сможем!
— Нет. Мы убьем нескольких, а потом они убьют нас. Мы сейчас убегаем, а не сражаемся.
Аммит был на взводе, причем основательно. Я не думал, что он станет меня слушать, но Глаз схватил его за шею и встряхнул.
— Кто здесь принц, придурок? Ты или он?
— Он.
— Верно, поэтому делай то, что он говорит.
— Давайте, — сказал я. — Бендо, Булт! У вас полные ведра?
— Половина, — сказал Булт. — С сожалением должен сказать, что я немного пролил, мой принц…
— Идите впереди нас, лицом к началу коридора. Вы оба и Каммит тоже. Если придут еще…
— Мы тут же устроим им ванну, — сказал Каммит.
Я вел остальных, размахивая своим собственным ведром. Я тоже разлил немного воды — мои штаны промокли, — но ведро все еще было полным на три четверти. Дверь в комнату администрации была заперта.
— Аммит, Глаз. Попробуйте что-нибудь с этим сделать.
Они вместе ударили в дверь. Она распахнулась. Внутри был полумрак, а в глазах после взрыва последних ночных солдат все еще стояли белые пятна, мешавшие что-то видеть.
— Кто может разглядеть что-нибудь? — крикнул я. — Тут должен быть высокий шкаф, найдите…
В арьергарде у нас раздался крик, за которым через мгновение последовала яркая вспышка. При ее свете я увидел у дальней стены шкаф, по бокам которого стояло с полдюжины деревянных стульев. Раздался крик боли, за которым последовала вторая вспышка.
Вошли Бендо, Дабл и Каммит, из головы и руки Каммита обильно текла кровь. Из обеих ран торчали осколки костей, похожие на желтоватые иглы.
— Есть еще двое, — пропыхтел Бендо, — но второй прикончил Булта, прежде чем я добрался до него. Притянул его в объятия… его как затрясло…
Итак, мы потеряли одного человека, но если Бендо был прав, то ночные солдаты потеряли уже шестерых. Неплохой результат, но оставалось еще много других.
— Глаз, помоги передвинуть этот шкаф.
Я не успел взяться за дело. Глаз подошел к шкафу, который выглядел как валлийский комод моей бабушки, уперся в него плечом и сильно толкнул. Шкаф проскользил несколько футов по полу, пошатнулся и с грохотом рухнул. За ним была дверь, как и обещала записка Перси.
Откуда — то донеслись крики — громкие, отдаленные, но явно встревоженные. Я не знал, догадался ли Верховный лорд, что его пленники пытаются сбежать, но он и его команда ночных солдат, должно быть, поняли, что происходит что-то неладное.
Стукс поднял щеколду на двери и открыл ее. Это удивило меня, но и вселило надежду. «Дверь может быть заперта», — говорилось в записке Перси. Не «будет», а «может быть». Я надеялся, что правильно понял, что он имел в виду.
— Идите, — сказал я. — Все вы.
Они вошли внутрь, Мерф все еще поддерживал Фрида. Теперь мое зрение немного прояснилось, и я увидел торпедообразный фонарь, стоящий на одном из деревянных стульев. Я мысленно послал Перси — Персивалю — множество благодарностей. Если побег провалится и они обнаружат, что он помог нам, ему придется плохо.
Йота вернулся.
— Там чертовски темно, Чарли. Я…, — он увидел фонарь. — О! Если бы у нас только было чем его зажечь.
Я поставил ведро, сунул руку в носок и достал серную спичку. Глаз с изумлением уставился на нее, потом на меня.
— Ты действительно принц.
Я протянул ему спичку.
— Может быть, но я не знаю, как ее зажечь. Ты это умеешь.
Пока он зажигал фонарь — его стеклянный резервуар был наполнен керосином или чем — то вроде этого, — с поля к нам приближались бегущие шаги.
— Эй, эй! Что там происходит? — Я узнал этот жужжащий голос. — Почему эта дверь открыта?
Йота посмотрел на меня и поднял руки: в одной зажженный фонарь, другая пуста. Ведра у него не было.
— Лезь туда, — сказал я. — И закрой дверь. Я думаю, она запирается изнутри.
— Я не хочу оставлять тебя…
— ИДИ!
Он ушел.
В дверях появился Аарон, его синяя аура пульсировала так ярко, что на нее было больно смотреть. Я встал перед ним с ведром, болтающимся в одной руке. Он остановился, на мгновение слишком пораженный тем, что видит, чтобы пошевелиться.