— Да, — я сразу подумал про сейф. — Это сработает, по крайней мере, до тех пор, пока он не сможет подниматься по лестнице.
— Значит, три недели, если он будет продолжать лечение. Может быть, месяц. Как только он сможет подняться, тебе надо будет придумать другое место. И тебе нужно беспокоиться не только о нем. Для наркоманов эти таблетки на вес золота.
Я рассмеялся. Ничего не мог с этим поделать.
— Что? Что тут смешного?
— Ничего. Я сохраню их в целости и не дам ему лишнего.
Она пристально посмотрела на меня.
— А как насчет тебя, Чарли? Вообще-то я не имею права давать их несовершеннолетним; врач, который их прописал, уверен, что их будет принимать взрослый человек, за которым осуществляется уход. У меня могут быть неприятности. Не возникнет ли у тебя искушения попробовать одну или две и немного покайфовать?
Я подумал о своем отце, о том, что с ним сделала выпивка, и о том, как я когда-то думал, что мы будем спать под мостом на шоссе, а наши пожитки возить в украденной тележке для покупок.
Я сунул большой пузырек с таблетками оксиконтина обратно в сумку к остальным лекарствам. Потом взял ее за руку и заглянул в глаза.
— Это чертовски маловероятно, — сказал я.
Был еще один момент, о котором я забыл, потому что нервничал, оставаясь с ним наедине — что делать, если что-то случится, а этот дурацкий телефон семидесятых годов вдруг перестанет работать?
«Тогда ты позвонишь в 911 со своего телефона двадцать первого века, — подумал я. — Как сделал, когда нашел его на ступеньках заднего крыльца». Но если у него будет сердечный приступ? Все, что я знал об искусственном дыхании, я видел в телешоу, и если его мотор остановится, у меня не будет времени искать на «YouTube» видео на эту тему. Я предвкушал еще много таких домашних заданий.
Посмотрев, как они уезжают, я вернулся в дом. Мистер Боудич лежал на диване, прикрыв глаза рукой. Радар бдительно дежурила у кровати. Теперь нас осталось только трое.
— Вы в порядке? — спросил я.
Он опустил руку и повернул голову, чтобы посмотреть на меня. Выражение его лица было донельзя усталым.
— Я в глубокой заднице, Чарли. Не знаю, смогу ли я оттуда выбраться.
— Сможете, — сказал я, надеясь, что мой голос звучит более уверенно, чем мои мысли на этот счет. — Хотите чего-нибудь поесть?
— Мне нужны таблетки от боли.
— Я не могу…
Жестом он остановил меня.
— Знаю, что не можешь, и не буду унижаться — или обижать тебя, — выпрашивая их. По крайней мере, надеюсь, что не буду, — медленными движениями он гладил Радар по голове. Она сидела совершенно неподвижно, ее хвост медленно двигался из стороны в сторону, а глаза не отрывались от него. — Дай-ка мне чек и ручку.
Я дал их вместе с книгой в твердом переплете, которую он мог использовать как подставку. Он написал «ТОЛЬКО ДЛЯ ВНЕСЕНИЯ ДЕПОЗИТА», а внизу нацарапал свою подпись.
— Отнесешь это завтра в банк?
— Конечно. В Первый гражданский?
— Именно. Как только он попадет в систему, я смогу выписать чек на оплату моего пребывания в больнице, — он протянул мне чек, который я сунул обратно в бумажник. Он закрыл глаза, потом снова открыл их и уставился в потолок. Его рука не отрывалась от головы Радар.
— Я очень устал. И боль никак не отпускает. Даже не делает гребаного перерыва на кофе.
— Как насчет обеда?
— Не хочу, но они говорят, что мне надо есть. Может, что-нибудь соленое — немного сардин и крекеров.
Мне это показалось ужасным, но я принес ему требуемое вместе со стаканом холодной воды. Он жадно осушил половину стакана. Прежде чем приступить к сардинам (безголовым и блестящим от жира), он спросил меня, собираюсь ли я остаться на ночь.
— Сегодня и всю неделю, — ответил я.
— Хорошо. Раньше я никогда не возражал против одиночества, но теперь все изменилось. Знаешь, чему меня научило это падение с лестницы? Или, скорее, заставило вспомнить?
Я покачал головой.
— Страху. Я старый человек, и мне страшно, — он сказал это без жалости к себе, спокойно констатируя факт. — Думаю, тебе надо сходить домой, чтобы убедить своего отца в том, что здесь пока все нормально. Может быть, вы с ним поужинаете. Потом ты можешь вернуться, покормить Радар и дать мне эти чертовы таблетки. Они сказали, что я на них подсяду, и мне не понадобилось много времени, чтобы убедиться в их правоте.