— Что ж, неплохой план, — я сделал паузу. — Мистер Боудич… Говард… Я бы хотел познакомить вас с моим отцом. Я знаю, что вы не очень-то любили общаться с людьми даже в лучшие времена, но…
— Понимаю. Он хочет успокоить себя, что вполне разумно. Но не сегодня, Чарли, и не завтра. Может быть, в среду. К тому времени я, возможно, почувствую себя немного лучше.
— Ладно, — сказал я. — И еще одна вещь.
Я написал номер своего мобильного на карточке и положил ее на маленький столик рядом с его кроватью — столик, который скоро будет заставлен мазями, марлевыми тампонами и таблетками (но не оксиконтином).
— Когда я наверху, звоните в звонок…
— Очень по-викториански.
— Но в то время, когда меня не будет и я вам понадоблюсь, звоните на мобильный. Независимо от того, в школе я или нет. Я объясню миссис Сильвиус свою ситуацию.
— Ладно. Ступай, успокой своего отца. Но не опаздывай, а то я попробую встать и самостоятельно найти эти таблетки, — он закрыл глаза.
— Плохая идея, — сказал я.
Не открывая глаз, он ответил:
— Вселенная полна ими.
Понедельник был для отца хлопотным днем, часто он отсутствовал до половины седьмого или даже до семи, поэтому я не ожидал застать его дома, да его там и не было. Он стоял у калитки мистера Боудича и ждал меня.
— Я пораньше ушел с работы, — объяснил он, когда я вышел. — Беспокоился за тебя.
— Тебе не нужно было…
Он взял меня за плечи и крепко обнял.
— Так подай на меня в суд. Когда я ехал к вершине холма, то видел, как ты разговаривал у входа с какой-то женщиной, Я тебе помахал, но ты не заметил. Похоже, ты изо всех сил пытался запомнить то, что она тебе говорила.
— И с тех пор ты ждешь здесь?
— Я хотел постучать в дверь, но подумал, что в этой ситуации похож на вампира. Не могу войти, пока меня не пригласят.
— В среду, — сказал я. — Я говорил с ним об этом.
— Мне подходит. Вечером?
— Может быть, около семи. В шесть я дам ему обезболивающее.
Мы пошли вниз по дороге, и его рука все еще лежала у меня на плече, что не вызывало у меня никаких возражений. Я сказал ему, что не останусь ужинать, потому что не хочу надолго оставлять мистера Боудича одного. Сказал еще, что соберу с собой кое — какие вещи — на ум приходила только зубная щетка, — и найду в его кладовке что-нибудь съестное (но только не сардины).
— Тебе не нужно это делать, — сказал папа. — Я привез сэндвичи из «Джерси Майк». Возьмешь с собой.
— Отлично.
— Как он там?
— Страдает от боли. Надеюсь, таблетки, которые он принимает, помогут ему заснуть. Вечером дам ему больше.
— Окси?
— Да.
— Прячь их подальше. Не говори ему, где они, — этот совет я уже получил, но, по крайней мере, папа не спросил, не захочу ли я сам попробовать их.
Дома я запихнул в рюкзак одежду на пару дней вместе с портативной точкой доступа «Найтхоук» — мой телефон хорошо ловил сигнал, но «Найтхоук» обеспечивал почти идеальный вайфай. К этому я добавил зубную щетку и бритву, которой начал пользоваться пару лет назад. Некоторые парни в школе в том году щеголяли щетиной — это было модно, — но мне нравится гладкое лицо. Я сделал все быстро, зная, что завтра смогу вернуться за тем, что забыл. Еще я думал о мистере Боудиче, который одиноко лежит в своем большом ветхом доме в компании одной лишь старой собаки.
Когда я был готов, отец еще раз обнял меня, а потом заглянул в глаза.
— Дай-ка посмотреть на тебя. Ты берешь на себя серьезную ответственность. Я горжусь тобой, Чарли. Хотел бы, чтобы твоя мама могла тебя видеть. Она бы тоже гордилась.
— Мне чуточку страшно.
Он кивнул:
— Я бы удивился, если бы было не так. Просто помни — если что-нибудь случится, ты всегда можешь позвонить мне.
— Я это помню.
— Знаешь, я с нетерпением ждал, когда ты поступишь в колледж, но уже заранее тоскую. Этот дом будет пустым без тебя.
— Я всего в четверти мили отсюда, папа, — но в горле у меня стоял комок.
— Знаю, знаю. Давай, иди туда, Чип. Делай свою работу, — он сглотнул с каким-то щелкающим звуком. — И делай ее на совесть.
Глава седьмая
Первая ночь. «Теперь ты знаешь про Джека». Простой дровосек. Терапия. Визит отца. Линпарза. Мистер Боудич дает обещание
Я спросил мистера Боудича, можно ли мне сидеть в его кресле, и он разрешил. Потом предложил ему половину своего сэндвича и почувствовал некоторое облегчение, когда он отказался — в «Джерси Майке» самые вкусные сабы.