— Я попробую поискать в Интернете…
— Только осторожно. Крайне осторожно!
— Конечно, я буду чертовски осторожен, но, по-моему, вы упускаете главное. Вы получили от него большую сумму, огромную, и вот теперь он мертв. Если кто-то вытянул из него ваше имя… если его пытали или пообещали, что не убьют…
— Ты прочитал слишком много моих детективов, Чарли. Эти шесть фунтов золота ты продал еще в апреле.
— Ну, это ведь не средние века, — возразил я, но он не обратил на это внимания:
— Не хочу обвинять его, но он просто не хотел покидать свой магазин в этом сраном городишке. В последний раз, когда мы общались лично — это было где-то за четыре месяца до того, как я упал с лестницы, — я сказал ему: «Вилли, если ты не перенесешь магазин отсюда в торговый центр, кто-нибудь обязательно его ограбит». Вот кто-то и сделал это, а в придачу убил его. Самое простое объяснение.
— И все же мне будет спокойнее, если вы принесете сверху револьвер.
— Ладно, если это тебя успокоит. Придешь после школы?
— Нет, я хотел съездить в Стэнтонвилл и прикупить там немного крэка.
— Юмор у нынешней молодежи грубый и совсем не смешной, — сказал мистер Боудич и повесил трубку.
Когда я встал в очередь в столовой, она уже растянулась на милю, и то, что там подавали, стало не только мерзким на вкус, но и холодным. Мне было все равно — я думал о золоте. Мистер Боудич сказал, что для него в его возрасте это было просто ведро с железками. Может быть, и так, но мне показалось, что он обманывает или меня, или себя.
Иначе зачем ему так много этих железок?
Это было в среду. Я заплатил за элджинскую газету и теперь мог читать ее у себя в телефоне. В пятницу там появилась еще одна статья, на этот раз на первой странице раздела местных новостей:
«ЖИТЕЛЬ СТЭНТОНВИЛЛА АРЕСТОВАН ЗА УБИЙСТВО ПРИ ОГРАБЛЕНИИ ЮВЕЛИРНОГО МАГАЗИНА».
Арестованный был опознан как Бенджамин Дуайер, 44 лет, «без определенного места жительства» — как я предположил, это означало бездомного. Владелец стэнтонвиллского ломбарда вызвал полицию, когда Дуайер попытался предложить ему кольцо с бриллиантом «значительной ценности». В полицейском участке у него также обнаружили браслет, усыпанный изумрудами. Полиция справедливо сочла эти вещи довольно подозрительными в руках человека без определенного места жительства.
— Вот видишь? — сказал мистер Боудич, когда я показал ему статью. — Дурак совершил дурацкое преступление и был арестован, когда пытался самым дурацким способом реализовать свою добычу. Из этого получился бы не очень хороший детектив, верно? Даже для тех, что в мягкой обложке.
— Думаю, да.
— Ты все еще выглядишь обеспокоенным, — мы сидели на кухне и смотрели, как Радар поедает свой ужин. — Кока-кола может вылечить это.
Он встал и пошел к холодильнику, почти не хромая.
Я взял колу, но беспокойство не прошло.
— Его задняя комната была битком набита драгоценностями. Там была даже тиара с бриллиантами, как у принцессы на балу.
Мистер Боудич пожал плечами. Для него это была закрытая тема, завершенная сделка.
— Ты становишься параноиком, Чарли. Настоящая проблема заключается в том, куда деть то золото, которое у меня еще осталось. Сосредоточься на этом. Но…
— Будь осторожен, я знаю.
— Благоразумие — важная часть смелости, — он глубокомысленно поднял палец.
— А какое это имеет отношение к делу?
— Абсолютно никакого, — мистер Боудич ухмыльнулся. — Мне просто захотелось это сказать.
В тот вечер я зашел в «Твиттер» и поискал там Бенджамина Дуайера. Сперва на меня обрушилась куча записей об ирландском композиторе, поэтому я изменил поиск на «подозреваемый в убийстве Дуайер». Это принесло мне полдюжины твитов, и один был от начальника полиции Стэнтонвилла Уильяма Ярдли, который поздравлял сам себя с быстрым арестом Дуайера. Другой исходил от той, кто называла себя Панкеттой (44 года) и была, как многие в «Твиттере», разумной и сострадательной: «Я выросла в Стэнтонвилле — это чертова дыра. Этот Дуайер мог бы поубивать там всех и тем оказать миру услугу».
Твит, заинтересовавший меня больше всех, написал некий Бычара (19 лет). Он написал: «Бенджи Дуайер подозревается в убийстве? Не смешите меня. Он уже тыщу лет как съехал с катушек. У него на лбу можно набить татуху ДЕРЕВЕНСКИЙ ДУРЕНЬ».
Я хотел на следующий день показать это мистеру Боудичу и объяснить ему, что если Бычара прав, то Бенджи Дуайер мог стать идеальным козлом отпущения. Но такой возможности мне так и не представилось.