– Очень приятно.
– А там наши братцы, в шкатулке, но у них один ветер в голове, поэтому их
лучше не выпускать.
– А можно мне на ваших братцев посмотреть?
– Посмотри, только одним глазком.
Приставила Трясогузка один глазок к дырочке от ключика, смотрит, а там сто
ветров, или тыща, или ещё больше; кто в кости играет, кто в шашки, кто на
лавке лежит, а кто у окошка стоит, мечтает, да все на одно лицо, да и разве
одним глазом в такой толпе рассмотришь? Вокруг беспорядок, вещи валяются,
пол неметен, лавки немыты, сразу видно – неженатые парни.
– Ну что, – спрашивает Старушка-Завирюха, – нет там твоего суженого?
– Наверное, нет. Мой суженый по воздуху летает, а эти на лавках сидят.
– Чего, чего, а летать – это они мастера, только выпусти, на то они и ветры.
– Ветры?
– Ветры.
– Так и мой суженый – Ветер!
– А как звать?
– Может Посвист – это тот, который шумит, свистит и дождевыми каплями
брызгает в окошко; а может Догодуша – мягкий и ласковый, ах! если бы это
был он, а может и Вихорь, или Эрисвош, который ещё похуже Смерча.
– А точнее?
«Эх, была не была! – подумала Трясогузка. – А вдруг угадаю?!».
– Догодуша!
Только сказала, как чувствует – кто-то платье задел и в кружевах кто-то
прошуршал. Пошуршал-пошуршал, о землю ударился и вот: стоит перед
Трясогузкой Догодуша-Добрый-Молодец.
– Он это, он! – воскликнула Трясогузка. – Это он у меня тогда кружева на
платье трепал!
Свадьбу сыграли отменную. Мышь Серая с подругами пирогов с грибами и
караваев вволю напекли, Пескарь ведро раков в подарок прислал, а в самый
разгар веселья приложила Трясогузка глазок к дырочке от ключа – видит, все
ветры печальные сидят, им тоже на свадьбе погулять хочется. «Ах, – думает,
– пусть повеселятся у меня на свадьбе, – и открыла шкатулку. Что тут
началось! Плясали краковяк, польку, гопак, кадриль, перепляс и лезгинку. Пыль
столбом. Только смотрит Трясогузка – Кружалка и Заверть притихли и тоже
запечалились.
В чём дело? Завидно им стало, тоже захотели, чтоб у них суженые были. Ну и
отдали их: Кружалку за Кота, чтоб она по лесу кружила и в листьях шуршала, а
Заверть за Бычка, чтоб он не обижался. А ветры после свадьбы не захотели в
шкатулку возвращаться. Им тоже завидно стало, тоже захотели себе невест
найти и разлетелись по свету. Их-то, как раз и ждали Плешанка, Плиска, Серая
Славка и Садовая Овсянка, и, может, у них тоже на свадьбе плясали краковяк и
лезгинку, но этого я не знаю. Знаю только, что после того как ветры разлетелись
– кто на юг, кто на север, кто на запад, а кто на восток, Лето перестало быть
сплошным. Стала приходить Осень, и аисты и журавли, вместе с ласточками и
всякими мелкими птичками на хвосте, стали летать на юг; стала приходить
Зима, и воробьи стали прятаться от мороза в кучи хвороста. Но потом снова
приходила Весна и Лето, и резвые ветерки, сколько их? сто, тыща, а может ещё
больше, шуршали в сарафанах и путались в кружевах, и разговоры – на чужой
же роток не накинешь платок – говорили, что скоро, скоро, уже скоро будет
свадьба.
КОНЕЦ
С К А З К А П Р О Н Е В И Д А Н Н У Ю К Р А С О Т У, Ч Ё Р Н Ы Й Л Е С,
С И Н Е Е М О Р Е, Г О Л У Б О Е Н Е Б О И З Е Л Ё Н У Ю Т Р А В У
Давным-давно, когда море было синим, трава зелёной, а небо голубым, в стране,
где жили гномы, феи, люди и птицы, невиданные звери и неслыханные
насекомые: жуки с крыльями, как у бабочек-капустниц, летающие носороги,
размером, всего с антипку… Да ты, наверное, и не знаешь кто такой антипка.
Это тоже жук, но с двумя рогами; так вот, там и тогда жил мальчик, очень
похожий на тебя, только волосы у него были совсем светлые, даже, совсем
белые, поэтому называли его Бел, или Беляш, как у нас сейчас называют
пирожки с мясом. Но, прошу тебя заметить, что Бел назывался Беляш не
потому, что был похож на пирожок с мясом, а потому что у него были белые
волосы. У Бела была собачка, которую звали Мика; Мика умела говорить по-
человечески, но, это не было её каким-то особенным свойством, потому что в те
времена все умели говорить по-человечески. А ещё, если правильнее сказать, то
тогда, все говорили на языке, который не назывался ни человеческим, ни
насекомовским, ни гномовским, а был один на всех. А ещё, Мика умела летать -
ей пришлось научиться, потому что она всегда хотела быть рядом с Беляшом, а
Беляш часто путешествовал по воздуху на спине своего любимого полосатого
шмеля, друга, которого так и звали – Шемль. Мика летала очень смешно,
растопырив передние лапы и отталкиваясь задними от воздуха, как это делает