Иван-царевич попрощался с Бабой-Ягой и пошёл к морю. Там он спрятался в кустах и стал ждать. Прилетели двенадцать белых голубиц. Опустились у самого берега, обернулись красными девицами и побежали в море купаться. Иван-царевич тихонько утащил одежду с пёстрыми крылышками.
Вот красные девицы выбежали из воды, взяли свои одежды, обернулись голубицами и улетели. Одна только не может найти своих крылышек, бегает туда-сюда по берегу. Бегает и плачет:
— Отзовись, человек, кто моё платье взял, буду тебе дочкой послушною!
Иван-царевич не отзывается.
— Отзовись, кто моё платье взял, буду тебе сестрой ласковой!
Иван-царевич молчит.
— Выйди, человек, кто моё платье взял, буду тебе женою верною!
Иван-царевич вышел из кустов:
— Вот твои крылышки.
Девушка спрашивает:
— Кто же ты такой, мой жених, куда путь держишь?
— Я — Иван-царевич, иду к морскому царю, давно я ему батюшкой обещан.
— Это тебя, значит, морской царь дожидается да гневается. Вот дорога в подводное царство. Иди смелее, я тебя в беде не оставлю.
Василиса Премудрая обернулась голубицей и улетела.
Иван-царевич вошёл в подводное царство. Видит: всё там, как у нас — и поля, и леса, и солнышко светит. Приходит он к морскому царю. Говорит ему морской царь:
— Что-то долго ты ко мне собирался! Что-то долго я тебя дожидался! Вину надобно искупить — службу мне сослужить. Служба сперва будет лёгкая: есть у меня лесок — пятьсот шагов вдоль, пятьсот — поперёк. Надо его за ночь вырубить, строевые брёвна сложить, остатки в кучи собрать да сжечь, а пни — выкорчевать. Не управишься — голова долой. Есть у меня в изгороди один кол, твоей, видать, головы дожидается.
Иван-царевич думает: «Где это видано, чтоб такую работу за одну ночь сработать?!» Идёт — буйную голову повесил. Увидала его Василиса Премудрая из своего терема.
— Что, Иванушка, пригорюнился? Беду свою мне поведай.
— Никто моей беде не поможет, — говорит Иван-царевич.
— Как знать. Не зря ведь меня зовут Василисой Премудрой.
Иван-царевич ей всё рассказал.
— Ну, это не беда, — говорит Василиса Премудрая, — наша беда впереди. А пока спать иди. Утро вечера мудренее. К утру всё будет сделано.
В полночь вышла Василиса Премудрая на крылечко, перекинула с руки на руку своё колечко, и появилось триста молодцев с топорами. Дружно взялись за дело — к утру легко управились. Василиса Премудрая разбудила Ивана-царевича и говорит:
— Не пора тебе спать, а пора вставать. Вся твоя работа сработана: брёвна скатаны, пни выкорчеваны, костры догорают. Иди последний пенёк разбей да в огонь его брось.
Иван-царевич всё сделал, как сказала Василиса Премудрая, тут и морской царь подошёл. Иван-царевич бросил топор.
Морской царь огляделся и говорит:
— Хороша служба. Только не своей силой ты силён, не своей хитростью хитёр. Ну да ладно, спи-отдыхай. А вечером опять приходи.
Вечером морской царь говорит:
— Ты хорошо мне службу сослужил. Постарайся и в другой раз. Теперь на том расчищенном поле надо целину поднять, землю взборонить и ещё раз пропахать, чтоб стала земля пушистой, мягкой, годной под посев. Всё за одну ночь сделай. Не управишься — голова долой! Тот колышек твоей головы дожидается.
Иван-царевич думает: «Где это видано, чтоб такое поле в одну ночь вспахать?!» Идёт от царя — голова ниже плеч. Навстречу ему — Василиса Премудрая.
— Что теперь, Иванушка, пригорюнился?
Иван-царевич рассказал.
— Не тужи, Иванушка, и это не беда, — говорит Василиса Премудрая. — Наша беда впереди. А пока спать иди. Утро вечера мудренее. Не бойся, к утру всё будет сделано.
В полночь вышла Василиса Премудрая на крылечко, перекинула с руки на руку своё колечко, появилось тридцать молодцев с лошадьми и сохами да тридцать — с лошадьми и боронами. Дружно взялись за работу. К утру всё было сделано. Василиса Премудрая разбудила Ивана-царевича и говорит:
— Не пора тебе спать, а пора вставать. В поле сохи идут — допахивают, за ними бороны идут — доборонивают. Сейчас всё исчезнет, одна соха останется, вставай, поспеши, за дело возьмись, за обжи[2] подержись, чтобы царь тебя за работой застал.
Иван-царевич в поле прибежал, за обжи ухватился, на соху налёг, тут и царь морской подошёл.
Огляделся он и говорит:
— Горазд работать лёжа на печи! Не ты умён — она мудра, не ты хитёр — она хитра! Ну ладно, вечером снова приходи.
Вечером морской царь говорит:
— Теперь последняя служба. То поле пшеницей засей, подожди, чтобы выросла, созрела, а потом надо её сжать, обмолотить, зерно на мельнице смолоть. А помощница твоя, Василиса, пускай мне к завтраку пирог из той муки испечёт. Не поспеет пирог к завтраку — голова твоя долой!
Иван-царевич думает: «Где это видано, чтобы пшеница за одну ночь выросла?! Не отпустит чудище — возьмёт мою голову. Тут уж и Василиса не поможет».
Навстречу идёт Василиса Премудрая.
— Что опять, Иванушка, пригорюнился?
Иван-царевич рассказал.
— И это не беда, Иванушка. Наша беда впереди, — говорит Василиса Премудрая. — А пока не печалься, спать ложись, утро вечера мудренее. К утру всё будет сделано.
В полночь вышла Василиса Премудрая на крылечко, перекинула с руки на руку своё колечко, явились молодцы-работники, всё сделали, что она приказала: пшеницу посеяли, она взошла, выросла, созрела, они её сжали, обмолотили, на мельнице зерно смололи, муку Василисе принесли. Она испекла пирог, на золотое блюдо его положила, узорчатым платом прикрыла. Будит Ивана:
— Не пора тебе спать, а пора вставать. Вся твоя работа сработана. Вот и пирог поспел. Неси его морскому царю.
Иван-царевич смотрит — глазам не верит: лежит на золотом блюде пирог высокий, пышный, узорчатым платом прикрытый. Иван-царевич отнёс его морскому царю. Царь говорит:
— Со всеми работами ты справился, а коли так — приходи завтра невесту себе выбирать. У меня двенадцать дочерей, бери любую.
Ушёл Иван-царевич, встречает Василису Премудрую. Она говорит:
— Завтра батюшка всех нас обернёт кобылицами. Все кобылицы будут одна в одну, рост в рост, масть в масть, не отличишь. У всех шерсть будет гладкая, и только у меня на лбу — чуть всклокочена. Ты не сразу меня показывай, а долго думай, долго присматривайся, два раза мимо пройди, лишь на третий хватай меня за уздечку: «Вот моя невеста!» Потом батюшка обернёт нас белыми лебедями. У всех лебедей пёрышки будут гладкие, и только у меня одно будет чуть скручено. Смотри не прогляди, а то худо будет. А в третий раз он покажет нас девицами — все на одно лицо, все в одинаковых одеждах. Я колечко на пальце трону — так ты меня узнаешь.
Ну вот, вывел морской царь двенадцать кобылиц, все — одна в одну, рост в рост, масть в масть. Поставил их в ряд. Иван-царевич мимо них раз прошёл, другой, на третий раз схватил одну кобылицу за уздечку:
— Вот моя невеста!
— Плохую берёшь, — говорит морской царь, — выбирай получше!
— Мне и эта хороша.
Царь прогнал кобылиц.
— Теперь, — говорит, — пойдём к озеру, там плавают белые лебеди.
Приходят к озеру. Лебеди — перо в перо, залюбуешься! Зорко смотрит Иван-царевич — не может найти, где пёрышко чуть скручено. Два раза мимо прошёл, на третий заметил.
— Вот моя невеста!
— Не тот кусок хватаешь, как бы не подавился! — говорит морской царь. — Выбирай в третий раз!
Вывел царь двенадцать девиц, все на одно лицо, рост в рост, волос в волос. Опять Иван-царевич узнал Василису Премудрую — она колечко на пальце тронула.
— Вот моя невеста!
Что делать морскому царю? Нельзя отступаться от царского слова. Пришлось отдать младшую дочь Василису Премудрую за Ивана-царевича. Сыграли свадьбу. Стали жить Иван-царевич с Василисой Премудрой в её золотом тереме.
Но злой царь не успокоился. «Всё равно сгублю Ивана, — думает он. — Вместе с Василисой сгублю! Это она его всё время спасает, меня, старика, дурачит! Попарю-ка я их в моей царской баньке!» И приказал баню растапливать.