– Ты сегодня в видении передо мной колесом ходил.
– Ужели? – простонал Анфим и заплакал: – Ты меня, отец, правильно обличил. Торговлишка меня соблазнила. Я задумал художество наше бросить.
Ворон
Ходил Маркел по Лопской тундре, брал ягоду морошку. На руке корзина, у пояса серебряный рожок призывный. Ягоды берет и стих поет о тишине и о прекрасной Матери-Пустыне. А заместо тишины к нему бежит мальчик лопин:
– Господине, не видал оленя голубого?
– Не видал,-говорит Маркел.
– О, беда! – заплакал мальчик.– Я пас оленье стадышко и уснул. Прохватился – оленя голубого нет.
– Веди меня к тому месту, где ты оленей пас,– говорит Маркел.
Вот они идут по белой тундре, край морского берега. А под горою свеи у костра сидят, в котле еду варят.
– Они варят оленье мясо,– говорит Маркел.
– Нет, господине,-спорит лопин.– Я видел, у них в котле кипит рыбешка.
– Рыбешка для виду, для обману. Они кусок оленины варят, а туша спрятана где-нибудь поблизости.
И Маркел, отворотясь от моря, зорко смотрит в тундру. А тундра распростерлась, сколько глаз хватает. И вот над белой мшистой сопкой вскружился черный ворон. Покружил и опустился в мох с призывным карканьем.
– Там закопана твоя оленина,– сказал Маркел,
К белому бугру пришли, ворона сгонили, мох, как одеяло, сняли: тут оленина.
А свеи из-под берега следят за лопином и Маркелом. Как увидели, что воровство сыскалось, и они котел снимают, лодку в воду спихивают. А Маркел в ту пору приложил. к устам серебряный рожок и заиграл. Свеи рог услышали, в лодку пали, гонят прочь от берега; только весла трещат – так гребут. Их корабль стоял за ближним островом. Так спешно удалялись, что котел-медник на; русском берегу покинули.
Этот котел Маркел присудил оленьему пастуху. Пастух не в убытке: котел-медник дороже оленя.
Грумаланский песенник
В старые века живал-зимовал на Груманте посказатель, песенник Кузьма. Он сказывал и пел, и голос у него, как река, бежал, как поток гремел. Слушая Кузьму, зимовщики веселились сердцем. И все дивились: откуда у старого неутомленная сила к пенью и сказанью?
Вместе со своей дружиной Кузьма вернулся на Двину, домой. Здесь дружина позвала его в застолье, петь и сказывать у праздника. Трижды посылали за Кузьмой. Дважды отказался, в третий зов пришел. Три раза чествовали чашей – два раза отводил ее рукой, в третий раз пригубил и выговорил:
– Не стою я таких почестей.
Дружина говорит: