Некоторые — самые смелые, самые добрые — остаются. Они ведь не могут бросить детей на произвол судьбы. Детей, чьи родители забывают о том, как сами они были маленькими.
Дети чувствуют, что есть кто-то, кто знает всё об их жизни, даже о самых тайных мечтах. Потому, как бы волшебница ни старалась притвориться обычной женщиной, такой, как все взрослые, ей не удастся. В конце концов её сердце не выдержит, и она уступит (сердце-то у неё доброе). Уступит просьбам детей и снова станет творить чудеса.
Мир с ней превращается из обычного скучного серого мира — в настоящий. Она просто умеет пройти через стену, которой злобные люди разделили реальность и сказки. Они забыли, что стены такой нет, и не было никогда — это их личное изобретение! И в такой "реальности", кроме них, мало кто сможет жить. А быть счастливым за этой стеной не сможет никто.
Тяжело жить волшебникам. Особенно тем, кто рассказывает сказки.
На них — сказочниках — ответственность за души детей, и кто поможет, если в истории, даже сказочной, не всё так просто и весело, как кажется некоторым. Так велико искушение оставить людей самих разбираться в жизненной путанице и уйти куда-нибудь в лес, где живут тролли, гномы, дикие звери, и для волшебницы всегда найдётся маленький домик на берегу прозрачной реки или лесного озера.
И всё-таки, одна не уйдёт. Она одна, по крайней мере, останется.
И дети Швеции, Скандинавии, Европы, и дальше по всему миру могут быть уверены, что династия добрых волшебниц не умерла и не пропала в веках. Ещё много поколений детей познакомится и никогда не расстанется насовсем с Великой Волшебницей Швеции. Мамой благородного принца Мио и рыжей разбойницы Пеппи, бабушкой слишком многих детей, нужная им со времени вечерних сказок до полного расцвета сил — который у некоторых созданий длится всю жизнь.
Дети всегда могут рассчитывать на неё. На добрую волшебницу, оставшуюся ради них в здешнем мире. На седую маленькую старушку со звёздным именем Астрид.
Граница (Пиренейская (Баскская) сказка)
Жил в горах Пиренеях гордый свободный народ. Они пасли скот, объезжали коней, веселились, если был повод и воевали, если придется.
Горы были их домом, перевалы — их крепостями, луга и долины — их царскими палатами, а горные тропки и ручейки походили на линии жизни, прочерченные по большой сильной ладони.
Так жили эти люди много веков.
Потом пришло новое время, возникли новые страны, и в Пиренеях задумали провести границу.
— Спускайтесь, — сказали горцам. — Довольно жить дикарями, станьте как все. Вам больше нельзя ходить через горы как кому вздумается. Теперь там — граница. По одну сторону перевала — одна страна, по другую — другая. Решайте, кому вы хотите служить, и займите положенное вам место раз и навсегда.
— Простите, а если будет война, и граница сойдет со своего места, тогда как нам быть?
— Граница — это граница. Как её проведут, такому закону и подчинитесь.
Люди немного подумали, посовещались.
— Нет, — сказали они. — Граница границей, а горы есть горы. Они не сойдут со своего места и за тысячу лет, но каждый день они разные. Нам неважно, где какая страна, мы привыкли пасти своих коз на этих лугах. Мы торгуем с испанцами, гуляем по берегу моря, когда захотим, а в ночь святого Иоанна любим спускаться в долины Франции: слушать трубадуров с Гаронны, пить арманьяк, и прыгать через костры с весёлыми храбрыми подружками.
Мы всегда так жили, и делайте что угодно, но вы не удержите нас на месте, в одной долине. Живите по разные стороны гор, если вам так удобней. А мы по хребтам ходим, словно по ровному месту, и это — наш дом.
Народу Пиренеев свобода дороже, чем ваша граница. Ей не остановить нас…