И велел им лесной царь всегда следить за чистотой воды в прудах и озерах. До сих пор лягушки живут только в чистой хорошей воде. Охраняют они озера и реки, но всё равно останутся навеки зелеными, в память о глупости одной своей давней царевны.
Может, и прав был царь, ведь у лягушек очень короткая память. Если бы навсегда не позеленели, быстро забыли бы этот урок. Но теперь всем маленьким головастикам, как только у них отрастают лапки, но еще до того, как исчезнет хвост, и головастик превращается в настоящую молодую лягушку, — всем им рассказывают мамы-лягушки эту давнюю лягушачью историю.
Золотые башмачки (цветочная сказка 6+)
Летела над лесом Кукушка. Любовалась весенним лесом в роскошных майских одеждах, замечала острым глазом яркие цветы, прислушивалась к пению птиц и мечтала, как сядет высоко-высоко на дереве, где никто ее не увидит, и тоже будет петь, считать минуты, уплывающие так быстро. Ку-ку, ку-ку, ку-ку...
Кукушка для леса почти то же, что часы для большого города. Только часы стрекочут: "тик-так", а кукушка куёт: "ку-ку", — напоминая всем, чтобы не теряли драгоценные мгновения. Особенно весной.
Вдруг послышались Кукушке тревожные нотки в радостном шуме леса. Кукушка прислушалась... Действительно! Кто-то плачет!
Села Кукушка на нижнюю ветку старого дуба и увидела на краю поляны маленькую цветочную фею, ростом меньше самой Кукушки. Феечка горько плакала, закрывая руками хорошенькое личико.
— Отчего ты плачешь, Марьюшка? — спросила Кукушка.
— Сегодня вечером начнется Весенний бал, — всхлипнула фея. — Мой первый бал!
— Разве ты не должна радоваться этому? — удивилась Кукушка.
— Я так радовалась, так мечтала! — еще сильней зарыдала Марьюшка. — Но мне не в чем идти танцевать! Посмотри сюда...
Только теперь Кукушка заметила, что цветочная фея поливает слезами растение с двумя крупными листьями и тонкой ножкой. А на ножке вместо цветка рос округлый золотой башмачок с фиолетовым шелковым бантиком.
— Когда я родилась, родилась и эта орхидея, — сказала Марья. — Это моя семнадцатая весна и только сегодня, в день моего первого бала, на стебельке впервые выросли золотые башмачки! Так всегда бывает у цветочных фей: для бала лес дарит нам платье из белоснежных лепестков дубравных анемон и звездчатки, с пышными юбками из белой сон-травы, мы наряжаемся в венки из бриллиантов росы, но главное для легкого танца — золотые башмачки. И теперь у каждой моей сестрицы есть новая пара, а у меня — только один! Как я пойду на бал в одной туфельке? Как золушка какая-то... — Марьюшка снова расплакалась.
— Но ку-ку-куда же мог подеваться второй? — Кукушка так удивилась, что даже начала заикаться. — Может, его кто-то съел? Зайчик или косуля, или какой-нибудь невоспитанный кабан?
— Да нельзя есть мои башмачки! — возмутилась Марьюшка. — Это же не трава! У этих орхидей специально такой едкий сок, чтобы никто не смел их жевать. Все в лесу это знают и кустик золотых башмачков никто не трогает!
— Тогда может их люди забрали? Мало кто из них разбирается в делах леса. Думаю, люди даже о Большом весеннем бале не знают! Разве что только некоторые догадываются...
— Не могли люди этого сделать, у них специальная Красная Книга есть, где записаны и нарисованы все растения, которые нельзя срывать в лесу. Люди знают, что золотые башмачки растут очень долго и очень-очень нужны феям для танцев! Мою туфельку кто-то украл! — в отчаянии воскликнула Марья и вновь залилась слезами.
Ее слезы падали на землю и сверкали, превращаясь в мелкий жемчуг. Ловкая тетя-Паучиха сновала рядом и быстренько нанизывала жемчужины на паутину, надеясь, что украшение еще понадобится Марьюшке для весеннего бала.
— Если твой башмачок и правда украли, то я знаю, кто его взял! Я найду вора, ку-куда бы не спрятался он сам и не спрятал сокровище! К вечеру у тебя будет пара золотых башмачков, или я больше ни разу не скажу ку-ку! — поклялась Кукушка.
— Лети, милая Кукушка, найди его! — обрадовалась фея.
Полетела Кукушка высоко над лесом, ища украденные башмачки. Сразу было ясно, что только наглая Сорока, которая тащит себе в "коллекцию" всё блестящее, могла украсть бальные туфли цветочной феи. Хоть и знает, что нельзя трогать, да видно не удержалась!