Камень замолк.
— Что же, — спросила ворона, — змея птичек съела? Но камень был нем: луч солнца, что оживил его, погас.
СКАЗКА О КОРОЛЕ ВЕРМИШЕЛЕЙ
Вороненок Петя очень любит сказки вороны-бабушки, но еще больше любит сам сказывать. Клювом вверх, как заправская грелка, улегся он на животе у бабушки-вороны и начал свою воронью сказку.
— Слыхала ли ты, бабушка, о короле вермишелей?
Король вермишелей жил на кухне в деревянном ящике, как в крепости, со своими солдатами. А попал он в эту крепость из своего картонного замка против своей воли: коробку с расписанной по ней королевской эмблемой — белые полоски на голубом поле — швырнула в ящик злая волшебница кухарка.
И, что ни день, приоткрыв ворота крепости и набрав горсть бравых вермишелевых солдат, волшебница бросала их в кипящий котел. И случилось так, что однажды очутился король в своей, когда-то переполненной солдатами, крепости один одинешенек.
До тех пор, несмотря на уговоры приближенных, он ничего не предпринимал для своего спасения, он хотел мужественно разделить участь своего верного войска, но теперь, оставшись один, решил бежать. После долгих поисков он отыскал в своей крепости щелку и вышел на свободу.
И только что он поднялся на полку к кастрюлям, как услышал шаги. Приотворилась дверь, и в кухню вошло незнакомое королю вермишелей чудовище: из-под насупленных бровей блестели зеленые глаза, свирепо шевелились усища. Очень было страшно, но и любопытно, что же дальше.
По тому, как это чудовище воровато оглядывалось по сторонам и то и дело косилось на оставленную им полускрытую дверь, было видно, что пришел он не с добром. Все до макушки у вермишеля похолодело:
— А ну как это разбойник?
А между тем грозный незнакомец, ловко вскоча на стол, принялся с удовольствием лакать молоко и не успокоился до тех пор, пока не вылизал своим длинным огненным языком всю миску дочиста.
— Кот! Вы сразу догадались, бабушка, — заметил вороненок Петя, — и никакой разбойник, а самый настоящий кот, только королю вермишелей невдомек было.
Кот обтер лапой свои страшные усища, сладко потянулся, и ни к кому особенно не обращаясь, сказал:
— Вот в этом и есть истина жизни! — и шмыгнул за дверь.
— Истина жизни… — задумчиво протянул склонный к философии король вермишелей, — что бы это значило?
Вывезенный из Англии серебряный кофейник, что занимал на кухне почетное место, оглядев короля с ног до головы, прозвенел голосом Шелли:
— Ничто не вечно, кроме перемены.
— Понятие растяжимое, — возразила большая кастрюля, — пожалуй, как расстояние от моей полки до плиты, и меня мало касается. От жара у меня постоянно болит голова и никакой перемены, я единственная из всех кастрюль целая.
— Никто не может выкупаться дважды в той же реке: все течет. Вот истина! — отозвалась соседняя кастрюля с течью. Это изречение она слышала от одного старого грека, который не раз лудил ее.
— Да, вы правы, — согласился молоток, он никогда ничего до конца не продумывал, — всю мою жизнь я только и делаю, что долблю в одну точку.
Мясорубка расхохоталась:
— Какая наивность, где же тут истина, раз все течет? Истина значит то, что есть. Для меня, как и для всех вас, этой истиной была и будет наша волшебница-кухарка: она дает нам постоянную работу, так мы и существуем.
О чем они спорят? подумал король вермишелей, и все говорят одно: о постоянстве перемены. А может быть, это правда, что истина жизни — только плыть без всякой задержки.
Он решил пуститься в странствование и самому дознаться в чем истина жизни. Легко спрыгнул с полки на подоконник, и через открытое окно очутился на воле.
Пели птицы. И этот необычайный звучащий мир сразу оглушил его. А от мелькания разноцветных крылышек перед самым его носом, от дурманного запаха цветов, от встреч с чудищами — его особенно поразила зеленая лягушка — он потерял голову.
Куда там спрашивать, он и сообразить ничего не мог. И вдруг кто-то укусил его за пятку. От неожиданности и боли он потерял последние силы, не удержался и упал.
Муравью только того и надо было. Орудуя железными челюстями, он готов был умертвить свою несчастную жертву, как появились два рослых муравья-санитара, и понесли еле живого короля к себе в муравьиное царство.