«Нехорошо, брат, да еще в сочельник, грех на душу берешь!» А маленький отвечает: «Разве у них душа есть?» Тут я и улетел.
— И хорошо сделал, — пробурчала одобрительно ворона.
— А у тебя, бабушка, что за душа? — лукаво спросил Степа, — какая она?
— Моя душа, друг мой Степа, звезда! — важно проговорила бабушка.
— Настоящая?
— Еще бы не настоящая! Моя душа одна из самых крупных звезд на небесах. В августе, когда звезды ближе всего к земле, я с ней перемигиваюсь. Громадная! Все жду как она спустится ко мне на ветку. Хочется мне хоть разок ее клюнуть: очень, должно быть, твердая. Да какая же звезда не твердая! — глубокомысленно заключила бабушка, отвязывая Степу: у нее совсем пропала охота сказывать, — пойди, Степа, на елку погляди.
Но вороненок Степа, прижавшись к бабушкиной ноге, прекрепко спал.
В эту счастливую рождественскую ночь приснился вещий сон вороненку. Ему снится, он поднялся до самых небес. А навстречу, играя, плывет пурпурная звезда. И звезда спрашивает: «Хочешь, Степа, я буду твоей душой? Смотри, какая блестящая твоя душа, какая сказочная доля!» — Хорошо, — отвечает Степа, — будь моей душой. Но я не маленький человек со снежного поля, я не бабушка-ворона, я вороненок. Ты меня не покинешь! — «А разве душа может покинуть?» И она блеснула таким светом, что Степа проснулся.
И с той счастливой рождественской ночи вороненок Степа стал сказывать сказки. Да такие, что сама сказочница бабушка заслушается.
НЕЗЛОБУШКА
В некотором царстве — далеком государстве жил царь с царицей и была у них дочь царевна Незлобушка. И уж как хороша и умна царевна, одно горе: в радости не улыбчива, а в беде не горестна.
Тужили немало царь да царица, а поделать ничего не могли. Посоветовали им добрые люди позвать знахаря, так они и сделали.
Долго колдун выслушивал да выстукивал Незлобушку, все будто в порядке, а как навел свою волшебную лампу, да глянул насквозь, только диву дается.
— Нет, — говорит, — у царевны сердца, а на месте сердца стеклянная бутылочка.
Опечалились отец и мать:
— Как прожить жизнь без сердца!
А знахарь и говорит:
— Поправить все можно. Если бы нашелся человек, что но доброй воле отдал бы царевне свое сердце!
Кличет царь по всему царству: не найдется ли охотник отдать царевне свое сердце. Долго кликал — да кому охота с жизнью расстаться? Никого не нашлось во всем царстве. Тем и кончилось.
Колдун колдует, царь царствует. Царевна все то же, не улыбнется, не взгрустнет: ровно тихий пасмурный день — безулыбная по дворцу бродит.
От горя или так, от болезни, померла царица. Царь потужил, поплакал, да на другой женился. Не взлюбила мачеха Незлобушку: чего это скуку наводишь, ясный день печалишь! Известно, не родное дитя — и выгнала Незлобушку вон из дворца: ступай куда знаешь!
Незнакомой дорогой шла царевна. Идет она полем, и вдруг из придорожной норки выходит мышка, струйчатый хвостик.
— Здравствуй, царевна, — говорит мышка, — дело или беда привела тебя в наше чистое поле?
Царевна ей все без утайки рассказала.
Поднялась мышка на задние лапки, коготки себе в грудь тычет:
— Бери, царевна, мое сердце!
— Не надо мне, мышка, твоего быстрого сердца, — отвечает царевна, — об одном тужу: некому мне ввечеру постель постелить, утром сапожки надеть.
— Я тебя не покину, — сказала мышка.
И пошли они вместе, царевна да мышка.
Идут они, одно поле, другое, и забрели в лес. И выходит к ним навстречу олень. Не простой олень: сам белый, рога из серебра и копыта серебряные, а глаза человечьи.
Не царевна, мышка рассказала оленю о стеклянной бутылочке — царевнином сердце, и как ее выгнала мачеха из дому.
Пожалел олень Незлобушку и говорит:
— Отдам я тебе, царевна, мое сердце!
— Не надо, олень, мне твоего горячего сердца, — отвечает царевна, — об одном тужу: некому ввечеру мне косу заплести, утром кофей подать.
Олень ничего не сказал. Но уже втроем идут они в незнакомый путь: царевна, мышка, олень.
Вечерами мышка стелет царевне постель: гору взгромоздит подушек — большие, поменьше, еще поменьше, а сверху думка. Олень расчесывает царевне косы: заплетает в мелкий плет, да сказку сказывает, а поутру подаст кофей. Мышка умоет царевну, нарядит и в сапожки обует.
Так и живут они душа в душу.