ДЕРЕВЯННЫЙ ОСЛИК СВЯТОГО ИОСИФА
ыла рождественская ночь и ангелы сошли на землю. А среди них был ангел-большой охотник поспать.
И велено было этому ангелу идти в пустыню, и в полночь из рук в руки передать деревянного ослика одному праведному старцу. Смирением и многолетним трудом вымолил старец у Бога эту память о Младенце Христе: ослик, которого нес ангел, был точное изображение того самого осла, что в жестокую вифлеемскую ночь увез Богородицу с Младенцем в Египет. Та же сбруя, масть, и все отличие от настоящего только в том, что был он деревянный.
А сделал ослика по повелению Господа сам небесный плотник Иосиф.
Молчаливыми полями, покрытыми снегом, встретила ангела святая ночь на земле.
Не выдержал ангел соблазна: ему бы дальше лететь, а он опустился на белое поле отдохнуть. И одолела его дрёма, и не спохватился: полночь, а он спит. Только когда стало светать, очнулся.
— Еще поспею, — подумал ангел, — донесу в пустыню ослика и передам старцу.
Захотел подняться и не может: крылья за ночь примерзли и держат его крепко прикованным к земле.
В страхе перед Господом затужил ангел, каясь в своей нерадивости, что не утешил он старца — лишил его в светлую ночь вымоленного ослика.
И слезы огнем полились из глаз ангела. Где падала слеза, таял снег. И на месте пролитых слез, вдруг видит — выросла деревушка.
Вон на горе церковка с высокой колокольней, около — дом священника, полон всякого поповского добра; на кровати за ситцевой занавеской сладко похрапывал рыжекудрый поп; хорошо и в избе пономаря, в окно-поле и присмиревший ельник, а у окна в клетке прыгает чиж, а за печкой пасется свинка. Рядком стоят новенькие крепко срубленные избы, за избами сараи, амбары, хлева.
Куда ни повернись — добро, порядок, довольство.
Совсем рассвело, оттаяли у ангела крылья, но лететь в пустыню к старцу было уже поздно. Да и как вернуться на небо, не выполнив Господнего указа, и чем искупить ему свой грех? Он шел по деревне и было ему тяжко на сердце. Но невольно глядел он по сторонам и любовался, такое всюду было богатство и во всем довольство. Ожидая себе Господнего указа, он заходил в каждый дом, из клети в клеть. Так обошел всю деревню, не находя куда бы ему приткнуться.
И вдруг он понял, что у всех, кого он ни встречал, всего вдоволь и даже излишек, а души не было. И еще открылось ангелу, что ни у кого нет души потому, что под куполом деревенской колокольни нет колокола. Ужаснулся ангел, глубокая жалость проняла его, и он решил стать колоколом, и звоном пробудить душу.
Ангел поднялся на колокольню, обвязал себя веревкой, и распустив крылья, повис под крепкой дубовой перекладиной.
И повелел он ветрам дуть со всей силой. И слетелась на зов ангела вихревая сила. Небо вдруг почернело, и в черном как ночь закрутила метель, хлеща и завывая.
Ветры шли чередой, вырастали до небес, и с гулом, как колокол, раскачивали ангела.
Его желание пробудить душу было так исступленно и жарко, что он не замечал, как все глубже врезалась в его тело веревка.
На нем не было живого места. Весь расцарапан, до костей избитый, он безропотно сносил все муки, веруя, что простит Господь и спасет родившуюся из ангельских слез деревушку — даст всем душу! Еще и в последний раз рванул ангела ветер, будто хотел подкинуть его до самого неба. И отдав ему все свои силы, затих.
Из синих глаз ангела ручьями текла кровь.
И сквозь кровавую пелену вдруг он увидел, как небо из черного стало золотым. И синекрылые ангелы, небесные звонари, спускаются к нему на землю, а в руках у ангелов колокол.
Скрутившая ангела веревка сама собой развязалась и упала к его ногам. Он весь преобразился. Лицо его снова бело и чисто. Праздничные ризы блестели на нем. С другими синекрылыми ангелами подвесил он колокол. И ударил. И от удара ангела дрогнула земля, покачнулись избы, и покатился колокольный звон, благовествуя. Весь народ высыпал на улицу, славя Христово Рождество. У всех была душа. И деревянный ослик ожил. У него выросла настоящая гривка. И ослик поспешил в пустыню к уже не чаявшему его увидеть старцу.
Оглядев в последний раз деревушку, ангел с легким сердцем покинул землю.
ЛАПОТКИ
Отпросился вдовый Захар у своих детей на богомолье: в Киевские пещеры к угодникам пойти задумал. Пообещал большую свечу перед Спасом за весь свой род и племя поставить.