— Как это неприятно! — проговорила принцесса. — Ну что ж, делать нечего! Придется вам окружить нас, чтобы никто не подсмотрел.
Фрейлины обступили принцессу и загородили ее своими пышными юбками. Свинопас получил от принцессы десять поцелуев, а принцесса от свинопаса — горшочек.
Вот была радость! Весь вечер и весь следующий день горшочек не снимали с очага, и в городе не осталось ни одной кухни, от камергерской до cапожниковой, о которой не стало бы известно, какие кушанья в ней готовились.
Фрейлины прыгали и хлопали в ладоши:
— Мы знаем, у кого сегодня сладкий суп и блинчики! Мы знаем, у кого каша и свиные котлеты! Как интересно!
— Чрезвычайно интересно! — подтвердила обер-гофмейстерина.
— Да, но держите язык за зубами, я ведь дочь императора!
— Конечно, как же иначе! — воскликнули все.
А свинопас (то есть принц, но его все считали свинопасом) даром времени не терял и смастерил трещотку; стоило этой трещоткой махнуть, как она начинала играть все вальсы и польки, какие только существуют на белом свете.
— Какая прелесть! — воскликнула принцесса, проходя мимо. — Вот так попурри! В жизни я не слыхала ничего лучше! Подите спросите, за сколько он отдаст этот инструмент. Но целоваться я больше не стану!
— Он требует сто поцелуев принцессы! — доложила фрейлина, побывав у свинопаса.
— Да что он, с ума сошел? — воскликнула принцесса и пошла своей дорогой, но шагнула раза два и остановилась. — Надо поощрять искусство! — сказала она. — Ведь я дочь императора! Скажите свинопасу, что я по-вчерашнему дам ему десять поцелуев, а остальные пусть дополучает с моих фрейлин.
— Да, но нам бы не хотелось… — заупрямились фрейлины.
— Вздор! — сказала принцесса. — Уж если я согласилась поцеловать его, то вы и подавно должны согласиться! Не забывайте, что я вас кормлю и плачу вам жалованье.
И фрейлине пришлось еще раз отправиться к свинопасу.
— Сто поцелуев принцессы! — повторил он. — А нет — останемся каждый при своем.
— Станьте в круг — скомандовала принцесса; и фрейлины обступили ее, а свинопас принялся ее целовать.
— Что это за сборище у свиных закут? — спросил император, когда вышел на балкон; он протер глаза и надел очки. — Э, да это фрейлины опять что-то затеяли! Надо пойти посмотреть!
Он поправил задки своих туфель — они у него были совсем стоптанные — и быстро в них зашлепал в ту сторону.
Придя на задний двор, он потихоньку подкрался к фрейлинам, которые были поглощены подсчетом поцелуев, — надо же было следить за тем, чтобы с свинопасом расплатились честь по чести и он получил ни больше и ни меньше того, что ему причиталось. Никто поэтому не заметил императора, и он стал на цыпочки.
— Это еще что за шутки! — крикнул он, увидев, что его дочка целуется со свинопасом, и хлопнул ее туфлей по темени как раз в ту минуту, когда свинопас получал от нее восемьдесят шестой поцелуй. — Вон отсюда! — в гневе заорал император и выгнал из своего государства и принцессу и свинопаса.
И вот теперь принцесса стояла и плакала, свинопас бранился, а дождик поливал их обоих.
— Ах я несчастная! — ныла принцесса. — Отчего я не вышла за красавца принца. Ах, до чего же мне не повезло!
Меж тем свинопас зашел за дерево, стер с лица черную и коричневую краску, скинул простую одежду и явился перед принцессой в своем королевском платье. И так он был хорош собой, что принцесса сделала ему реверанс.
— Теперь я тебя презираю! — сказал он. — Ты не захотела выйти за принца! Ни соловья, ни розы ты не оценила, а согласилась целовать свинопаса за безделушки! Поделом же тебе!
Он вернулся в свое королевство и, крепко захлопнув за собой дверь, запер ее на замок. А принцессе осталось только стоять да петь:
Ах, мой милый Аугустин,
Все прошло, все!
1839-1841
ГАНС-ЧУРБАН
Старая история, пересказанная вновь
В одной деревне была старая усадьба, а в усадьбе жил старый барин. У него было два умных сына — таких умных, что, будь они вдвое глупее, им и то бы ума хватило. Оба они собирались посвататься к дочери короля, и в этом не было ничего особенного, — ведь глашатаи оповестили народ, что она выйдет замуж за того, кто окажется умнее всех.
Братья готовились к сватовству восемь дней, больше у них времени не осталось, — но хватило и этого, потому что они очень много знали и были дельные ребята. Один выучил наизусть весь латинский словарь и все городские газеты за три года и мог их все пересказать не только с начала до конца, но и наоборот; другой заучил весь свод законов и знал все, что полагается знать муниципальному советнику, так что он мог говорить о государственных делах; кроме того, он умел вышивать подтяжки — у него были ловкие пальцы и тонкий вкус. И каждый из них твердил: «На принцессе женюсь я!»