Моя фантазия весело рассмеялась.
— Лапочка, это совершенно точно не сон… хотя… Должен признаться, что ты могла бы быть героиней одного из моих снов…
Он плотоядно улыбнулся и сделал шаг в мою сторону.
— Эй! — я выставила вперед правую руку, а левой вцепилась в одеяло на груди. — Стой на месте! — и добавила, когда он остановился:
— И это… Прикройся чем-нибудь, а?
Обнаженное божество улыбнулось понимающе, прошествовало до шкафа, открыло дверцу, достало халат и, обернувшись ко мне, произнесло:
— Халат дать, или тебе так удобно?
Я молча протянула руку за халатом. Одевались в тишине.
— Так как тебя зовут? — спросил уже одетый — но не менее прекрасный — мой придуманный герой-любовник. Любовник? Господи, я что, опять краснею?
— Мира.
— Кир.
— Очень приятно… — совсем уже тупо брякнула я, а он снова засмеялся:
— Вот уж ни за что не поверю!
Он смеялся, а я смотрела на его красивое лицо и, кажется, даже рот открыла от восхищения. Кир вдруг подмигнул мне и весело спросил:
— Нравлюсь?
Сначала я кивнула, потом отрицательно покачала головой, а потом честно призналась:
— Очень!
Он окинул меня оценивающим взглядом и немного наклонился вперед, собираясь что-то сказать, но тут за окном невидимый колокол ударил девять раз. Кир громко выдохнул и недовольно пробормотал:
— Так откуда же ты взялась? И что мне с тобой теперь делать?
— Не надо со мной ничего делать. Меня надо домой отпустить.
Я привычно потупила глазки, скромно улыбнулась, кокетливо наклонила головку к левому плечику и полушепотом произнесла:
— Мне домой очень надо… Я на работу опаздываю… У меня кошка некормленая и вообще…
— Сказочница! — Кир фыркнул. — Нет у тебя никакой кошки.
Что, простите? Он мне что, не верит? Я даже икнула от удивления и неожиданности, и только потом уже спросила:
— А?
— Бэ!.. Врешь-то зачем? Тебе разве не сказали, что на меня это все не действует?
— А? — как-то, чувствую, резко уменьшился мой словарный запас.
— Не знаю, кто тебя подбил на эту идиотскую шутку, и даже не представляю, как ты сюда пробралась, но у тебя совершенно точно неприятности. Потому что мне не нравится, когда из меня пытаются сделать дурака. Я этого не прощаю никому.
Он внимательно посмотрел на меня и продолжил:
— Даже таким симпатичным сказочницам, — блин, я что опять краснею? — И я очень скоро узнаю, что здесь происходит, можешь мне поверить.
Я кивнула, все еще думая над тем, что он мне не поверил.
— Ты… как, ты сказала, тебя зовут?
— Мира…
— Это полное имя?
— Полное… Мира… — я на секунду задумалась и зачем-то добавила:
— Иванова.
Он только поморщился и покачал головой.
— Петрова?
Он улыбнулся.
— Мирончик!
— Вот мне интересно, зачем ты это делаешь?
— Я и вправду Мира Мирончик, — раздраженно закричала я. — Почему ты мне не веришь?
— Я же сказал тебе, — улыбнулся Кир. — Я просто слышу ложь.
Я надулась и подумала, что он в точности как Кай. Того тоже никогда не удавалось обмануть, даже по мелочи. Мне стало как-то неожиданно стыдно из-за своего беспричинного вранья. С чего бы это? Какой-то пугающий симптом… А Кир выжидающе молчал и смотрел на меня, удивленно изогнув идеальную бровь.
— Кацура… — в конце концов призналась я и вздохнула.
Он кивнул, погрозил мне пальцем и произнес:
— Значит так, Мира Кацура, ты сидишь здесь тихонечко, никуда не выходишь, ни с кем не разговариваешь. Я скоро вернусь, и мы все обсудим.
После чего подмигнул мне и вышел. И как только за ним закрылась дверь, ко мне вернулось умение думать. Что-то я раньше не замечала за собой привычки выключать мозг в присутствии красивых мужчин. Впрочем, думать сейчас надо было не о красивых мужчинах, хотя о некоторых, очень хотелось подумать и даже помечтать. Думать сейчас надо о насущных проблемах, а в голове внушающая страх тишина вместо дельных идей. Я действительно была напугана. А кто бы не был на моем месте? Я проснулась в доме незнакомого человека. В кровати незнакомого человека. Мало того, этого незнакомого человека я… придумала? Боги, в это уж совершенно определенно никто никогда не поверит.
Так, думай, Мира, что нам надо сделать? Правильно, для начала надо оглядеться. Спальня как спальня. На стене большое зеркало. Я полюбовалась на свое лохматое отражение, показала ему язык и доверительно сообщила:
— Ах, я сошла с ума, я сошла с ума… Какая досада…