По медсестре, что бежала в палату пациентки А. с переносным дефибриллятором, мы поняли в чем дело. Думаю, ты тоже догадался. Скорая приехала через семь минут. Через двадцать минут наша заведующая через знакомого реаниматолога из первой городской узнала, что пациентка А. скончалась.
Думаю, ты сам понимаешь, что эта смерть сама по себе не вызвала бы какой-то глубокой реакции с моей стороны, если бы не предшествующие события. Эффект усилил мой пациент, который в момент, когда команда скорой везла пациентку А. в каталке через коридор стационара к лифту, вышел из палаты и отвесил то ли самой пациентке, то ли бригаде скорой помощи, старомодный поклон, отведя руку в сторону и выставив одну ногу вперед. Но это не все. Проводив взглядом бригаду, он повернулся, бросил на меня взгляд через весь коридор, поднял правую руку в приветственном жесте и помахал, шевеля при этом пальцами. Ты понимаешь?! Его паретичная сторона шевелилась так, точно про инсульт она слышала от дальнего знакомого, которому не очень-то и доверяла. Скажу больше, пальцы его руки в тот момент шевелились даже лучше, чем мои! Точно он… но это же невозможно… точно он каким-то образом забрал эту способность у меня. Мне не хватило духа в тот момент подойти к нему. Я ушел в ординаторскую, а спустя час отпросился у заведующей домой, сославшись на плохое самочувствие.
Когда я выходил из центра, на крыльце стояла медсестра, что разбудила меня утром, и другая, что сменила первую на посту. Они курили тонкие пахнущие арбузом сигареты. Я попросил одну и тоже закурил, остановившись в двух шагах от них. Тогда я и услышал, что пациентка А. ночью вызывала к себе медсестру пару раз и что-то пыталась ей сказать, но из-за внезапной потери речи ничего толком не смогла объяснить. Медсестра сказала, что пациентка А. показывала руками в разные точки палаты, за окно, куда-то в коридор и издавала звук очень похожий на лай. Видимо, несчастную все-таки продолжали истязать ночные кошмары, полные зловещей тьмы и дикого лая.
Не помню, как я провел тот день. Кажется, я пришел, разогрел себе еду, но так и не вытащил её из микроволновки. Лег на диван, закрыл голову руками и попытался уснуть. Когда я закрывал глаза, мне казалось, что у меня нет правой кисти. Почему-то все глубокие мышечно-суставные ощущения просто не доходили до мозга. Будто бы у меня развился синдром обратный фантомной боли, когда я перестал ощущать руку при том, что она была на месте и при зрительном контакте охотно, хоть и неуклюже отзывалась. Но стоило только закрыть глаза – всё. Точно ампутировали. Промаявшись весь день, я выпил несколько больше тех таблеток, чем ты рекомендовал от бессонницы, и все-таки уснул.
Надеюсь, тебе не наскучили эти причудливые описания, но мне вновь приснилась эта бесконечная долина и звездные карты, повисшие во тьме над головой. Окружение сна, хоть и казалось прежним, но все-таки что-то изменилось. Я начал ощущать это, как только сделал первый шаг. Далекие горные хребты, что вырисовывались на фоне небесной тьмы чуть менее густой темнотой, зашевелились. Титаническими шестерёнками они провернулись сразу, как я сделал шаг и замерли, будто побоялись быть пойманными. Я сделал второй шаг, и тьма на горизонте провернулась вновь, но теперь со звуком, походившим на приглушенный рык, что окружил долину вибрирующим и раздражающим воздух кольцом. В тот же момент долина перестала быть бескрайней. Она показалась мне меньше, чем комната в общежитии, которая нам с тобой так хорошо знакома. Стоять на месте я не мог, ведь отчетливо осознавал, что это если и не сон, то какое-то доселе мне неизвестное состояние разума, из которого надо выбраться. Но куда двигаться? В какую сторону? Каждый мой шаг заставлял хищно греметь горизонт, точно я своими действиями менял саму структуру земли – или того, что таилось под ногами. Хуже всего, что с каждым шагом эти далекие хребты становились все менее далёкими. И чем больше шагов я делал, тем отчетливее проступала их не геологическая, а биологическая структура. Этот рык, что я приписывал звукам ветра шел от самих гор, которые оказались живыми тварями, каких-то невероятных размеров. На миг я поддался панике и попытался побежать закрыв глаза, решив, что мои веки являются порталом в этот отвратительный и непонятный мир, но ничего не вышло. Я пробежал совсем немного, когда споткнулся. Открыв веки, я обнаружил, что хищные горы находились уже совсем близко. Тьма их проступила под холодным звёздным светом, и их животная суть предстала передо мной. Создания эти были лишены какой-либо привычной человеческому глазу формы. Одни одновременно походили на волков, ящериц, мифических драконов, осьминогов и черт знает что еще. И в то же время они не походили ни на что. Несмотря на постоянство их контуров, при моей неподвижности, их рельеф бесконечно менялся, то обрастая чешуей, то шерстью, то чем-то вроде костяных игл дикобразов, а то и вовсе на поверхности проступали тысячи тысяч искаженных человеческих лиц. Я попытался подняться, ведь так и лежал заворожённый этой пляской неведомого на поверхности спин исполинских тварей, берущих меня в кольцо. Но встать не вышло. То, за что я зацепился перед падением, до сих пор держало меня за лодыжку. Я перевернулся на спину, сел и потянулся руками к тому, что не отпускало мою ногу.