Тему собранных в скопления автоматизированных трехкилометровых тысячеэтажных жилых башен-гонад с числом жителей до миллиона в каждой подробно развил Роберт Силверберг в романе "Вертикальный мир", изображающем жизнь на Земле в конце XXIV века. Большинство людей живут, работают и проводят свободное время в пределах своих считающихся отдельными малыми городами страт своей башни и почти никогда не выходят за их пределы. Страты специализируются по роду занятий их взрослого населения, которое обязано работать или постоянно заниматься каким-либо другим делом. В стратах есть собственные школы, госпитали, родильные дома, помещения религиозных культов, театры, спортивные площадки. Все п роизводственные мощности встроены в нижние страты башен. За исключением артистов, спортсменов, высокопоставленных лиц, обмена студентами и вечерних встреч жителей разных страт, другие путешествия за пределы своих страт не поощряются, их заменяют информационные развлечения и удовольствия, отправление культов, а также спортивные тренажеры. Для потребления информации и обмена сведениями имеются скоростные информационные каналы с гигантской пропускной способностью и банки данных огромной емкости. Энергию большей частью поставляет термальное тепло и сжигание отходов, используется также тепло, выделяемое телами людей. Население башен, в противовес живущим на поверхности планеты и ограничивающим рождаемость сельскохозяйственным коммунам, считает первоочередной целью собственное размножение, установив ради этого свободу полового общения и подавляя любовь, ревность и другие способные помешать рождению многочисленных детей чувства. В результате на Земле проживает 75 миллиардов человек. Одиночки и молодожены без детей живут в общих помещениях, жилая площадь, занимаемая отдельной семьей, и объем ее потребления ограничены, несмотря на периодические отселения в новые башни. Уход за грудными детьми автоматизирован, дети постарше днем занимаются в общественных группах и школах. Из-за опасности беспорядков в столь перенаселенных сооружениях беспощадно подавляются конфликты, за исключением дозволенных мелких домашних ссор, а малейшее несогласие с установленными жесткими правилами или их несоблюдение, например, несанкционированный выход из башни, как правило, без суда заканчиваются принудительной смертью недовольного бунтаря или совершившего нарушение. Столь же трагическая судьба ждет людей, которых чем-то не устраивает сложившееся положение. Такие порядки за двести лет привели к преобладанию покорности и довольства существующими условиями среди обитателей башен.
Да, здесь неизвестны войны и распространенные ранее болезни, но какой ценой? Это произошло за счет отказа от всех основных прав и свобод человека, принесенных в жертву свободе размножения. Отчасти утрированные недостатки подобного образа жизни, превращающие его в нечто похлеще простого тоталитаризма, видны самому автору. В таком обществе, например, вполне естественно ожидать искусственного прекращения жизни людей, неспособных к размножению и вышедших из трудоспособного возраста. Не суждено выжить в городах-башнях и сельских коммунах творческому меньшинству, от которого во многом зависит прогресс всего человечества (Айзек Азимов "Профессия") и которое неизбежно не будет вписываться в жесткие рамки единообразия и послушания. Поэтому возможность совершенствования такого общества со временем весьма сомнительна. И все же при нем когда-то планета переполнится. Что будет дальше? Предельный случай подобной ситуации описан Ларри Нивеном в рассказе "В траурном обрамлении", где океан экзопланеты изобилует единственным видом жизни - питательной прудовой ряской, а все побережье занято группами диких гуманоидов, непрерывно размножающихся и сражающихся за доступ к еде. Можно сослаться также на столь же вымышленный опыт бесконтрольно плодящихся технологически развитых гуманоидов-мошкитов, чье неограниченное размножение время от времени приводит их к голоду, столкновениям из-за еды и охватывающим планету и населенные астероиды военным действиям, в которых уничтожается значительная часть населения. Это один из способов массового искусственного прекращения жизни, но при нем разрушаются почти все технологические достижения. Из-за истощения ресурсов, в том числе самих воюющих, войны прекращаются, а немногочисленные оставшиеся в живых вынуждены каждый раз начинать почти с начала, с заранее разбросанных в укромных местах планеты и уцелевших, неприкосновенных в обычное время, складов с техникой и информацией. Эти склады, в числе прочего, рассчитаны на доступ к ним полуодичавших особей. В итоге мошкиты испытали уже не один цикл подъема и упадка своей цивилизации (Ларри Нивен, Джерри Пурнель "Мошка в зенице господней", "Хватательная рука"). Это в лучшем случае, при условии сохранения жизни на планете после катастрофических войн, что совсем не гарантировано. Приведенные выше примеры изображают часть возможных типов взаимоотношений массы людей, скученных на небольшой территории. Если их общее количество слишком велико, ценность отдельной личности при этом может оказаться ничтожной, сколь бы талантлива она ни была.
Нестандартное решение проблемы городского столпотворения, правда, пригодное лишь в далеком будущем, дал Артур Кларк в романе "Город и звезды". Это полный отказ от деторождения, перевод всех горожан в электронные записи банков памяти и одновременное воплощение в телесную форму лишь малой их части в случайных комбинациях, создающих иллюзию новых встреч и впечатлений. Однако другие оставшиеся на Земле к тому времени люди все же предпочли ограниченное естественное размножение, короткую жизнь рядом с природой и совершенствование разума. Строго говоря, в электронном мире очередное телесное воплощение было бы для любого индивида неотличимо от правдоподобной виртуальной реальности (Грег Иган "Город Перестановок"), поэтому смысл такого воплощения неочевиден. Разве что ради редкого появления среди воплощенных личности, способной преодолеть впечатанные в сознания запреты на выход из изолированного города.