С точки зрения выросшего в таких условиях человека, вполне естественно считать все нечеловеческие существа стоящими ниже себя по очень простой причине - они же иные. "Люди всегда найдут повод рассматривать другой вид как неполноценных" (Иэн М. Бэнкс "Выбор оружия"). Следующий позыв - установить иерархию во главе с собой и действовать в соответствии с нормами подчинения. Отсюда во многом идут корни изображенного неравноправия других мыслящих существ, неважно, кем они являются, роботами, мутантами, драконами или инопланетянами. К сожалению, иерархия, которая может быть весьма полезной при решении определенной задачи и выполнения конкретного проекта, часто закрепляется как неизменная и начинает тормозить дальнейшее развитие. Как показывает опыт многих развитых стран Земли, в современных динамичных условиях более плодотворным оказывается установление правил взаимовыгодного сотрудничества, которые меняли бы иерархию и ее характер в зависимости от возникающих задач и способностей выполняющих их людей. Но это непросто: засидевшиеся на верху иерархической структуры персоны часто склонны рассматривать свое положение не как набор временных обязанностей, а как свое неизменное право, и стараются сопротивляться любым изменениям, которые могут лишить их незаслуженных привилегий. Отсюда вытекает необходимость регулярной сменяемости власти в политике, конкуренции и банкротства в экономике для освобождения от лиц и структур, остановившихся в своем совершенствовании и развитии и тянущих остальных назад. И, конечно, непрерывного контроля со стороны общества за соблюдением и совершенствованием такого порядка.
Часть рассмотренных проблем в той или иной мере затрагивает основные права человека или, в более широком контексте, - права наделенных разумом существ. Изображенное бесправие андроидов, клонов, разумных роботов может быть во многом связано с экономическими причинами (Филип Дик "Бегущий по лезвию бритвы", Роберт Силверберг "Стеклянная башня"), с биологически (Паоло Бачигалупи "Заводная") или технически, как в случае широко известных трех законов роботехники (Айзек Азимов цикл "Роботы"), предопределенным неравенством. Немалое значение имеет также баланс прав и ответственности. Например, безусловный приоритет права на продолжение рода может привести к пренебрежению всеми остальными правами, к низведению людей до роли больших размножающихся разумных бактерий, к отрицанию того, что, собственно, делает нас людьми (Роберт Силверберг "Вертикальный город"). К бесправию других разумных созданий ведут также отсутствие должной ответственности их создателей и априори заданный отрыв акта создания искусственного разума от аналогичного естественного акта. Почему родители ребенка берут на себя заботу о его воспитании, образовании, несут ответственность за его жизнь и действия до тех пор, пока тот не научится всему необходимому и не сможет жить самостоятельно, а создатели таких же разумных андроида, робота или клона должны освобождаться от этих тягот? Лишь Артур Кларк упомянул контрактную ответственность между клиникой-исполнителем и заказчиком клона за его судьбу как ребенка ("Земная империя"), а Дэвид Брин ввел ограниченную ответственность людей-оригиналов за поступки выполняющих порученные задания их дублей-големов ("Глина"). Перекосы в социальных отношениях с легкостью приводят к мысли, что допустимо создать разумное существо и никак не отвечать за него, что оно может быть имуществом, вещью и не иметь равных с людьми прав. Позвольте вновь спросить: а чем по сути своей такое общество будет отличаться от рабовладельческого?
И действительно, Роберт Шекли описывает вымышленное малое независимое государство недалекого будущего - остров Эсмеральду в Карибском море, на котором официально узаконено долговое рабство, более того, рабы в нем занимают многие государственные должности и выполняют основную часть общественно необходимых работ и оказываемых услуг ("Первая жертва"). Чарлз Шеффилд изобразил торговлю людьми на будущей Земле, прикрывающуюся названием "продажа контрактов" ("Объединенные разумом"). По его мнению, рабство может существовать в еще более далеком галактическом будущем, когда человечество и другие цивилизации, сотрудничая и конкурируя, заселили тысячи планет, летают со сверхсветовыми скоростями, развили множество сложных культур и в то же время держат рабов (серия "Вселенная наследия"). Похожей точки зрения придерживаются Джон Браннер ("Работорговцы в космосе"), Пол Андерсон ("Крылья победы", "Люди ветра", "Мичман Флэндри", "Мятежные миры"), Алан Дин Фостер ("Ради любви к не-матери"), Роберт Хайнлайн ("Гражданин галактики"). А чем отличаются от рабов мыслящие роботы Айзека Азимова, которые умнее и сильнее человека, но вынуждены подчиняться его командам, вплоть до собственной гибели ("Я, робот")? В самом деле, в романе "Обнаженное солнце" этот автор прямо сравнивает сложившееся на планете Солярия перенасыщенное роботами общество с древнегреческой рабовладельческой Спартой. Рабству не чужды также религиозные общества (Брайан Олдисс "Осторожно: сутаны!"). Концентрация ментально могущественной расы на совершенствовании одних сил разума может привести к атрофии их остальных способностей вплоть до утраты навыка самостоятельного питания и использования остальных рас в качестве полурабов (Джек Чалкер "Девяносто триллионов Фаустов"). В основе рабства могут лежать экономические причины: "использование капитала метрополии для развития колоний неизбежно приводит к снижению жизненного уровня в стране и к рабскому труду в колониях" и что его сохранению способствует равнодушие людей (Роберт Хайнлайн "Логика империи"). В действительности социальные причины могут быть не менее значимы.
И снова не дает покоя застарелый вопрос: если некая группа самочинно объявляет себя более достойной по сравнению с другими, забирает себе все больше прав и при этом фактически снимает с себя ответственность за судьбы остальных, можно ли считать такую ситуацию прогрессом? Частично ответ на это дает сама фантастика. "Когда какую-нибудь культуру поражает работорговля, начинают загнивать ее законы и экономика; она поражает и людей, и отношения между ними", писал Роберт Хайнлайн в том же романе "Гражданин галактики". Надо однозначно понимать, что рабство калечит и раба, и его хозяина. При этом никакой аналогии рабовладельцев с суперлюдьми Роберта Хайнлайна ("Бездна") или более развитыми мутантами Клиффорда Симака ("Кольцо вокруг солнца") не прослеживается, потому что и те, и другие все же ощущали себя на службе всего человечества, не ставя себя над ним. С другой стороны, рабовладение - это один из предельных случаев неравноправия разумных существ, поэтому так важно соблюдение их прав. "Полное право на жизнь... Человеческое право. Но это также и универсальное, всеобщее право" (Питер Гамильтон "Дракон поверженный"). Пренебрежение этим правом, к чему призывают "государственники", как любят себя величать отечественные сторонники авторитаризма и тоталитаризма, может привести к смертоносному террору с гибелью многих людей, что уже не один раз происходило в нашей стране. Не лучше выглядит требование большего объема прав для своих коренных соотечественников под лозунгами патриотизма, оно прежде всего прикрывает собственную неполноценность.
По причине боязни встреча с намного более умными человекоподобными гуманоидами сначала вызывает страх и желание уничтожить их, лишь затем приходит более разумное и взвешенное решение строить общую цивилизацию, пользуясь численным превосходством людей (Пол Андерсон "Поворотный пункт"). Примерно такая же ксенофобная реакция возникает у некоторых людей при их знакомстве с быстро эволюционирующим разумом пока еще диких негуманоидных обитателей исследуемой экзопланеты (Дин Маклафлин "Братья по разуму"). Пока мы безумно далеки от реализации слов Айзека Азимова: "Нельзя уважать одних лишь людей, нужно уважать все разумные существа" ("Роботы и империя") и тем более от концепций метаправа, распространяющих на всех обладателей разума общие юридические и этические нормы (Артур Кларк "Песни далекой Земли"). Но стремиться к этому необходимо, иначе мы надолго останемся заложниками своих иррациональных страхов перед кем-то отличным от нас.