Он и в самом деле мог многое. Почти в любой области знания. А где не мог, то все равно не признавался в недостаточной компетентности, умело изворачивался, подставлял оппонента под его же собственные удары, и наблюдающему за дискуссией казалось, что именно Принц знает и умеет все, а против него выступают какие-то совсем уж тупые придурки. На него обижались, спорит он резко, но злость проходила, когда видели, как он размазывает по стенам других оппонентов: остроумно, зло, коротко, емко, ни одного лишнего слова, ядовито.
Яшка, он новичок в компах, допытывается у Бабая– аги, знатока:
– У меня снова комп не работает!
Бабай-ага спросил благодушно:
– После чего это произошло на этот раз?
– Я его включил – загрузился Нортон. Смотрю – у меня слева диск С и справа диск С. Я подумал – на фиг мне два диска С? И стер правый к чертовой матери.
Поднялся Раб Божий, властно постучал ложечкой по пивному бокалу. Гвалт начал умолкать. Раб Божий оглядел всех исподлобья, поднял пивной бокал, слегка отставив по-гусарски локоть, и сказал металлическим голосом, словно лязгал затвором:
– Корчмовцы!.. Пять лет как исполнилось нашему веселому и самому замечательному заведению на свете. Это и питейное заведение, и академия, и тренировочный зал на выживание, и все-все, как говорил Винни-Пух! Я, признаться, был поражен накалом страстей, когда первый раз рискнул переступить порог… Помню, шел спор между Черным Принцем и Кузнецовым о происхождении слова «Ильмень». По всему залу летали виртуальные табуретки, кто-то кого-то лупил. А вскоре, как мы все помним, состоялась первая невиртуальная драка между Ласьковым и Матросовым. Потом этих драк было немало, что значитца, теоретический спор продолжался другими средствами… Словом, слабые вскоре убегали на более тихие форумы, а яростные и непримиримые по сей день дерутся в нашей Корчме! Так пожелаем же сами себе, чтобы и через следующие пять лет мы вот так встретились здесь, а Валечка подавала нам пиво и креветок…
Над столом со звоном встретились эти массивные вместилища пива. Звенело, грохотало, кое-где плеснуло, клочья пены замедленно сползали по толстым стенкам. Сильно запахло разваренными креветками, это появилась Валюша с широчайшим подносом у самой груди, но груди не на подносе, как делают игривые официантки в иных кафе.
Ее ловкие руки быстро расставляли глубокие тарелочки. Ей помогали, весело перешучивались, тут же возник и пошел наматывать обороты неутихающий спор на тему «Как обустроить Русь?». Каждый вечер в Корчме швыряние емэйлами, об этом же в газетах, но что делать: это национальный спорт русской интеллигенции, как в Бразилии – футбол, в США – регби, в Канаде – хоккей, а в племени мамбо-юмбо ритуальная пляска вызывания дождя.
Крылов тоже подавал реплики, швырял идеи, искусно парировал, переходил на личности и отступал, если успевали поймать за рукав, но что-то царапало сознание, пока не поймал себя на разглядывании девушки, что сидит с парнем за дальним столиком в уголке.
Парень, при более пристальном рассматривании, на этот раз показался обедневшим адвокатом. По крайней мере, внешность у него самая что ни есть адвокатская. Плотный, живой, смеющийся, дружелюбный, с обтекаемой внешностью, словно тюлень, только что вынырнувший из воды. Несмотря на его плотную крепкую фигуру штангиста, он производит впечатление человека, что как ртуть просочится в любую замочную скважину, а на той стороне снова встанет на ноги такой же улыбающийся, дружелюбный, не испортивший тщательно зализанной блестящей прически.
Он говорил и говорил, красиво блестя белыми как сахар зубами. Брови его приподнимались. Девушка тоже приподнимала брови, красивые полные губы кривились в беззвучном смехе.
За это время пришли еще одна парочка и шумная группа подростков с двумя длинноногими девицами без бикини вовсе. Их плоские, как у мальчишек, обнаженные груди не вызвали интереса, хотя соски от возбуждения и ожидаемого внимания затвердели и торчат, как тюбики помады. Крылов их не замечал, как не замечал, что грызет к пиву, но та девушка выделяется, как лебедь среди гусей и серых уток, как горящий факел в сырой дождливой ночи!..
Он заставил стряхнуть с себя то странное очарование, что шло от той девушки, поднялся с кружкой пива, сказал громко для всех:
– Сейчас наша страна… да и весь мир, остро нуждается в идеях. Последние идеи были… в эпоху революции. Затем – пустота. На Западе идеи перестали двигать этих двуногих еще раньше. В этой пустоте изголодавшийся народ может ухватиться за любые идеи, пойти под любыми духовными знаменами духовных вождей. Мне кажется, нигде в мире нет такого бурлящего котла идей, как в нашей Корчме! Так пусть же так будет вовеки!!!
Дружно заревели, полезли к нему стукаться кружками. Запад выдохся, подумал Крылов мрачно, да и не был богат на идеи. Скорее всего Россию и весь мир все же подомнет Восток: там идеи рождаются чуть ли не каждый день. Там Ренессанс идей. Но мы – Россия, а это нечто иное, чем Запад или Восток, Юг или Север. Мы не выдохлись, мы просто надорвались, пытаясь воплотить в жизнь одну из идей. Но сейчас в мир приходит новое поколение, не надорвавшееся. А значит, можно попытаться придумать что-нибудь снова. Но только такую же простую и понятную, как была идея революции: свобода, равенство, братство! Грабь награбленное. Точнее, такую же привлекательную…
Матросов завозился, сказал с отвращением:
– О каком возрождении России можно говорить? Вон Тор, куда уж националист, но только бы не быть русским, занимается ушу или сунь-хунем, слушает «Ай лав фак», жрет в «Макдоналдсе»… Да что там говорить, если он даже ник себе взял откуда-то с Севера, где народец всегда был тупее и примитивнее русских!
Тор ощетинился:
– А при чем тут ник? Кстати, о птичках, все асы пришли откуда-то с Волги. Значитца, они тоже все русские, как горох в стручке. Первобытно русские. Там, на Севере, одичали, потеряли высокую культуру русских, стали викингами.
– А чечены, – сказал с улыбкой Журавлев, – это те же чечены…