Prologue.
7 утра, и, несмотря на шум уборщиков на улице, я всё равно могла слышать их в её комнате. Она пыталась приглушить звук, но не было никаких сомнений по поводу того, чем они там занимались. Как она могла так со мной поступить? Это невозможно. Этого просто не может быть. Я лежала поверх простыней, одной рукой поглаживая свой живот. Всё тело как будто оцепенело, застыло. Если бы только я могла это почувствовать. Я так хотела это почувствовать. Я прекратила гладить живот, завернулась в простыню и перевернулась на бок. Посмотрела в окно на утреннее небо - еще только начинало светать. Я почувствовала, как по моей шее течет пот - было уже очень жарко - а голова у меня просто раскалывалась. Моё счастье съеживалось и содрогалось внутри меня. Она меня не любила. Она бы никогда так со мной не поступила, если бы любила меня. Потом они остановились. "Ну, блять, и на том спасибо." Я сердито пялилась в потолок, губы издали какой-то тихий стон. Для меня как будто бы конец света наступил. Это было худшее, что когда либо со мной случалось. Если бы я хотя бы на секундочку представила, что верю в любовь, то сейчас я бы уже точно поняла, как сильно обманывалась. Всё всегда заканчивается одним и тем же, неважно, любишь ли ты их или нет. В конце концов, они все тебя предают.
August. Week One. Effy.
Суббота , 1 августа . Венеция.
Итак, она выбрала Венецию. И я понимаю, почему. Венеция - как один большой диснеевский замок, только существующий в реальности. А еще этот город довольно далеко от Бристоля, отца и прочей подобной херни.
Что ж, отлично, мама. Мне бы подошло что угодно, лишь бы подальше от других. От Джей Джея, Кука и Фредди.
Три ебанутых мушкетера.
Я сама это всё затеяла, а вот справиться не смогла.
Повсюду вода - как будто мы окружены огромным рвом с водой, охраняющим нас от врагов. Я сбежала вместе с мамой.
Мы арендовали маленькую квартиру подальше от центра и туристов. Хозяева квартиры на лето уехали из города.
Это был четырехугольный дом с большим двором посередине. Великолепно. Очень живописно.
Мне нравились даже шершавые розовые стены - по цвету они напоминали мне клубничный коктейль.
Еще там был балкон. Из ржавого голубого металла. На нем было прекрасно сидеть, смотреть и курить. Видеть самой, но быть невидимой.
Зато моя спальня - феерия идиотизма. Повсюду Барби.
Одна маленькая кровать. Какая-то паршивая картинка Иисуса и Мэри, завершавшая образ "комнаты маленькой девственницы".
"Наоми и Кук от смеха бы описались, если бы меня тут сейчас увидели", - думала я, швыряя сумку на кровать и оглядываясь вокруг себя.
Компьютера нет. Несколько часов спустя, я нашла интернет-кафе, так что могу быть в курсе событий. Если сама захочу.
Мама загрустила сразу после того, как мы сюда приехали. Да, конечно, всё вокруг было серым, постоянно лил дождь, было влажно, везде воняло, но, Господи, она только о себе и думает в последнее время. Только о своих проблемах. Которые, к слову, она сама и создала.
Может, мне следовало бы ей посочувствовать, учитывая всё то дерьмо, через которое я сама прошла за последние несколько месяцев. Но мама этого всего даже не заметила, нисколько за меня не волновалась. А как насчет меня?
- Что с тобой такое? - спросила я.
- Ничего. Не знаю, - устало сказала она. - Может быть, это всё не то, чего я ожидала. Может, поездка сюда была ошибкой?
- Может быть, - в раздражении я закрыла глаза.
Сделай над собой усилие, Эффи. Ты ведь знаешь, каково это - дерьмово себя чувствовать. Я широко открыла ставни. Дождь прекратился. Яркий солнечный свет заставил меня зажмуриться. И улыбнуться.
- Видишь? - я повернулась к маме лицом. - Всё изменилось.
В ответ лишь слабенькая улыбка.
- Да, помогает, - она вынула из сумки сигарету и зажгла её. - Так, а теперь нам что делать?
- Я собираюсь принять душ, - сказала я. - Потом я собираюсь выйти, осмотреться. И найти интернет-кафе.
- Ой, погоди, - она подала мне коричневый конверт. - Это от папы.
Я открыла его. И насчитала 150 евро банкнотами.
- Потрать эти деньги, - сказала мама. - Этого должно хватить. Если надо будет больше, то приходи ко мне.
- Хорошо, спасибо, - неблагодарно ответила я. Мне нужны были совсем не деньги.
- Ну ладно, - вздохнула она. - Я тут приберусь, сделаю всё как дома.
Как дома? Дома она особо счастливой не казалась.
Как только я вышла, то сразу зажгла сигарету, вынула телефон и включила его, подождала сигнала и удалила роуминговые сообщения. Десять минут спустя пришло сообщение от Пандоры. Что-то там о Томасе и её маме. Просит присылать фотки. Ага, конечно, Панда.
Было по полуденному тихо. На углу улицы несколько старых мужчин сидели у кафешки и играли в домино. Грязная собака нюхала землю под своими лапами. Какая-то измученная женщина, одетая в длинный фартук, терла щёткой ступени в доме по соседству.
Она на минуту остановилась, чтобы отдохнуть, и тут заметила меня, стоящую с телефоном. Она оглядела меня с ног до головы c осуждением, даже завистью. Это была её ежедневная рутина - всё тереть и тереть, всё вычищать. Она снова окунула щётку в ведро и продолжила.
Я закурила еще одну сигарету и направилась к невысокой стене напротив нашего дома. Я курю, просто занимаюсь своим делом - смотрю на людей. Гляжу. Три парня, может быть, моего возраста, вышли из-за угла улицы.
Один из них, высокий в шляпе, похож на Фредди. Красив. Немного самоуверен. Он поймал мой взгляд.
- Синьорина... Чао... Чао.
Он присвистнул.
Те двое с ним бешено оглянулись вокруг, затем, присвистывая и выкрикивая какую-то херню, которую я не могла понять, двинулись навстречу ко мне.
- Ты знаешь, что означает "Отъебись"? - спросила я высокого, когда они притихли. "Так вот отъебись".
- Ого. Английский, - он начал приходить в себя. - Миленько. Каникулы?
- Чего? - я сделала идеальное кольцо из дыма.
Втроем они заржали. Я хмыкнула про себя и вытянула ноги. Мои ступни горели, было слишком жарко. Ноги были голыми. Я оглядела их, а затем подняла взгляд на тех троих парней.
Они перестали смеяться. Стояло молчание. Мое дыхание начало ускоряться, но я не собираюсь дать почувствовать им запах страха. Я отбросила мою сигарету на землю недалеко от меня, и все мы просто смотрели друг на друга.
- Ну, - сказала я наконец. - Судя по всему, вы хотите поиздеваться надо мной веселья ради.
- Прости, что? - спросил высокий. - Мы настроены дружелюбно. Может, это ты хочешь "поиздеваться" сейчас?