Что-то выпало у него из рук, когда он творил заклинание, переносящее его отсюда в другое место. Но Ингрил даже не обратил на это внимания. Сейчас важнее всего было убраться подальше от дворца. Маг завершил заклинание, судорожно втянул в грудь воздух, полный клубящейся пыли — еще несколько камней выпало из расшатавшихся стен, на этот раз совсем близко, — и исчез с острова.
Четыре столба магического пламени остановились, нависая подобно балконам под высокими сводами тронного зала, и на каждом из них стояли колдуньи, из рук которых рвался голубой огонь, потрескивая и рассыпая во все стороны искры.
Сараспер негромко выругался, с горечью сознавая свою беспомощность. Эмбра сидела на Речном Троне, корчась и извиваясь под ударами синих молний. Колдуньи холодно смотрели на нее сверху вниз.
— Уничтожить ее? — резко бросила Ариати, посмотрев на Олони.
Краер метнул свои кинжалы в сестер Талазорн, но они не обратили ни малейшего внимания на сверкающие лезвия — а кинжалы, соприкоснувшись с голубым пламенем, упали и рассыпались, превратившись в голубые искры.
Олони пожала плечами.
— Если она умрет — то умрет. Главное — трон, сестры! Бейте по трону! Если мы разрушим Речной Трон, то Спящий Король, несомненно, будет уничтожен — и королевский род Аглирты исчезнет навсегда! Ради нашего отца — бейте, сестры!
— Раевур Талазорн! — закричали в ответ три колдуньи и обрушили на трон магические сферы, сотканные из голубого огня.
Хоукрил с трудом, покачиваясь, поднялся на ноги. Он был безоружен. Аглирте угрожала опасность: но что он мог сделать против четырех колдуний, паривших высоко в воздухе?
Меч… Ему нужен его меч. Он… О боги!
Хрупкие руки сестер Талазорн, похоже, не были приспособлены к тому, чтобы что-то бросать. Или же четыре колдуньи слишком разъярились, чтобы точно направить свои ужасные огненные снаряды. Ревущий огненный шар летел прямо в Хоукрила. Латник резко бросился в сторону, сшиб по пути двоих Тающих, упал и проехался на животе по гладкому мраморному полу — и хорошо, что он проскользил так далеко, потому что голубая огненная сфера ударилась о мрамор как раз в том месте, где только что стоял Хоукрил, и взорвалась мощной вспышкой пламени. По всему залу Тающие, на которых попало голубое пламя, загорелись и стали валиться на пол. Хоукрил снова перекатился в сторону, добавив себе новых болезненных синяков, и заметил, как Краер вынул оставшийся кинжал и изо всех сил метнул его в ближайшую колдунью.
Колдунья повернула голову к маленькому человечку. В ее глазах полыхнуло голубое пламя — и Краер вскрикнул. Невидимая магия сбила его с ног и отшвырнула, с силой припечатав к дальней стене зала. Руки и ноги Делнбона судорожно дернулись.
— Краер! — закричал Хоукрил, но друг не ответил.
Аглирта в опасности… Что же делать? Чтобы сражаться с магией, необходима маг… Эмбра! Он должен забрать ее с этого трона!..
Латник снова встал на ноги, не обращая внимания на бешено шипящие огненные шары — в тех местах, куда попадал огонь колдуний Талазорн, мрамор загорался, словно сухие дрова. Хоукрил бросился к трону. Похоже, эти ведьмы боялись здесь только одного — но трон был слишком массивен. Латник не мог поднять его и использовать вместо щита, или метнуть трон в колдуний, или…
Хоукрил перестал перебирать неосуществимые возможности, перестал придумывать, что сделает, когда доберется до трона. Он просто побежал. С другой стороны Сараспер, Гларсимбер и юный Ролин тоже лавировали между голубыми огненными шарами и Тающими и тоже стремились к высокому трону, на котором мучилась Эмбра.
Колдуньи Талазорн применили другие заклинания — из их рук вырвались серебристые лучи, отливающие красным, и вонзились сначала в возвышение, на котором стоял Речной Трон, а потом и в сам трон. Сначала Хоукрилу показалось, что это колдовство утонуло в древнем, пронизанном могущественными заклинаниями камне, не причинив ему никакого вреда. Но когда один из лучей полоснул по телу Эмбры, она пронзительно закричала. Ее крик вонзился в уши Хоукрила, словно острые кинжалы. Эмбра выпрямилась на троне и стала скрести пальцами по воздуху, словно это была стена, по которой она могла взобраться наверх. Ее глаза расширились и застыли, словно она смотрела куда-то в пустоту и ничего не видела.
— Боги, спасите ее! — крикнул в ужасе Хоукрил. Но гнев победил страх. — Эмбра, я иду! Я иду!
С пустыми руками, но в доспехах, латник бросился прямо сквозь ревущее голубое пламя — на мгновение оно обожгло его, как обжигает холодный лед, и сразу же в нос ударил резкий запах специй. Голубое пламя причинило больше вреда доспехам, чем самому Хоукрилу, — и он побежал дальше.