Единственной плохой картой была Гора Черепов, в самом низу расклада. Эта карта означала сражение и чью-то гибель в этом сражении. Ну, Шелковый Кирлстар определенно не собирается в ближайшее время участвовать ни в каких сражениях! Пусть себе сражаются эти дураки-аглиртцы. Они снова воюют друг с другом, в который раз раздирая страну на части, — вместо того чтобы спокойно делать деньги.
Но что это такое? Ведунья побледнела как покойница и пододвинула к купцу его деньги.
— Уходи! — прошептала она с таким ужасом и безнадежностью в голосе, словно увидела перед собой погибель всего Дарсара, которой никак невозможно избежать. — Оставь себе свои деньги, добрый Кирлстар. Сегодня я не могу предречь тебе будущее.
— Что? — возмутился разозленный купец, чувствуя себя одураченным. — Как это не можешь? Посмотри на эти карты, женщина! Мешки Золота, Водопад Самоцветов, Корона и Рубины — все вместе и в самом сердце расклада! — Кирлстар сознавал, что почти умоляет гадалку, но тем не менее продолжал: — Да мне никогда в жизни не выпадали такие чудесные карты! И ты говоришь, что не можешь предсказать по ним мое будущее? Что ты имеешь в виду? Почему ты не можешь сказать, что все эти богатства станут моими? — Он ткнул пальцем в карты, но из них выскочила яркая голубая искра и больно ужалила его в палец. Потрясенный купец отшатнулся и замолчал.
— Прошу тебя… — прошептала ведьма, а карты вдруг начали искрить и дымиться.
Купец увидел, что гадалка плачет. Слезы стекали по ее щекам и капали на разложенные карты.
Внезапно Кирлстар испугался, сам не зная почему. Он поспешно сгреб монеты, бросил на ведунью тревожный взгляд и, не говоря больше ни слова, выбежал из маленькой палатки на улицу Гремер. Тяжелые занавеси заколыхались, когда он вышел.
Оратли Мудрая снова посмотрела на карты, а потом дрожащей рукой потянулась за колокольчиком, чтобы позвать своих дочерей. Если она верно прочитала этот расклад карт, им следует немедленно собрать вещи и до вечера покинуть этот город. И Дракон На Рассвете, и Утро Над Башнями — такое предупреждение Владычицы невозможно растолковать точно. Опасность может обрушиться внезапно, подобно молнии с ясного неба. Беда случится либо где-то совсем рядом, но не в самом Силптаре, либо прямо здесь, в этом городе, и нынче же утром.
— Драконье Пламя… — прошептала ведунья, позвонив в колокольчик. Она услышала, как ее дочери, встревоженные неожиданным зовом, быстро бегут к ней. Оратли снова посмотрела на карты, не веря своим глазам, и сокрушенно покачала головой.
Драконье Пламя.
Карты не лгут.
Это не может быть ничто другое.
Много веков прошло с тех пор, как выпадал такой же расклад. Гадатели по картам тантор утверждали это совершенно определенно. В тот раз два дракона разорвали друг друга в клочья над славным королевством Лоронсель, и в смертельной схватке сожгли все королевство, оставив на его месте бесплодную выжженную пустыню. Там и по сей день безжизненная пустыня.
А в предыдущий раз… О, Оратли прекрасно помнила эти уроки, потому что истории, которые рассказывали наставники, были слишком увлекательны. И как же им не быть увлекательными — ведь все это случалось с кем-то другим, где-то далеко-далеко и в незапамятные времена. В предыдущий раз этот расклад возвестил не о битве настоящих драконов, а об ужасной буре заклинаний, когда чародеи не сумели совладать со слишком могущественной магией. Множество злобных чародеев сошлись в битве… Они, себя не помня от ярости, творили ужасные заклинания одно за другим — пока сама их магия не превратилась в кошмарное создание, уничтожающее чародеев. Пелена «драконьего огня» затопила высокие башни Халсимбрила, города волшебников, и погребла его под волнами, на дне моря, вместе с воюющими чародеями и всем остальным. На месте города остались только рифы и водовороты. Моряки называют это место Потерянным Халсом и стараются держаться от него подальше, потому что там очень часто гибнут корабли.
Корабли! Нужно успеть на ближайший корабль, отходящий от пристани, куда бы он ни направлялся. Даже если капитан продаст ее и дочерей в рабство — они, по крайней мере, останутся в живых. Дочерям, конечно, придется несладко, но сама Оратли уже была когда-то рабыней.
Она подняла голову, когда Мелейра и Талас вбежали в комнату, встревоженные, с кинжалами в руках.
— Драконий огонь, — снова прошептала Оратли, с горечью сознавая свою беспомощность. Что можно сделать, когда боги так гневаются?