— Чтобы так мило пролить кровь на нашем недавнем представлении, — кивнул Таебред и на этот раз улыбнулся широко и открыто. — Что ж, бывает и худшая судьба.
— Ты обо мне или об Аглирте?
Старший коглаур только снова улыбнулся и наполнил бокалы.
— Шумновато здесь, правда? — заметил Краер.
Он ловко парировал удар трофейным мечом, ткнул противника кинжалом, который держал в другой руке, и успел уклониться, чтобы хлынувшая струей кровь не залила ему лицо.
— Они быстро учатся, — отозвался Хоукрил, стряхивая обмякшее тело сраженного им воина со своего меча. — Те немногие, кто уцелеет, хорошо затвердят этот урок.
— Ты собираешься оставить кого-то в живых? — ахнул квартирмейстер в притворном ужасе и ловко отпрыгнул в сторону, уходя от меча какого-то высокого латника.
— Кто-нибудь всегда успевает удрать, — ответил Хоукрил и одним точным ударом превратил державшую меч руку атакующего рыцаря в кровавый обрубок.
А потом им стало не до разговоров — все силы уходили на то, чтобы остаться в живых.
В зале было полным-полно вооруженных людей, которые энергично размахивали мечами. Латники набились в тронный зал так плотно, что негде было развернуться. И все равно через все распахнутые двери продолжали вливаться все новые и новые солдаты. Они пробирались мимо сваленных грудами обломков камня, мимо обгорелых трупов Тающих, мимо перепуганных телохранителей трех баронов — чтобы навалиться всей силой и изрубить маленький отряд Высочайших Князей и их союзников, закрепившихся позади разрушенного Речного Трона.
И Гларсимбер, и даже сам Хоукрил отступили под натиском этой необузданной грубой силы, походя отпихнув Ролина. Бард отлетел назад и ткнулся во что-то мягкое — как оказалось, в грудь леди Эмбры.
— П-прошу прощения, миледи! — в отчаянии крикнул смущенный юноша, стараясь удержаться на ногах.
— За что? Это же бой! — резко ответила она, выкрикнув эти слова прямо ему в ухо. — А теперь постарайся проскользнуть между мною и леди Талазорн, вот сюда. И держи этот шлем над головой. Только не слишком высоко, чтобы мы обе могли до него дотянуться!
Тшамарра как раз сплетала заклинание стрел-шипов. Когда Ролин протискивался между женщинами, чтобы встать у них за спинами, колдунья глянула на юного барда скорее с интересом, чем с неприязнью. Оглушительно лязгали доспехи и звенела сталь — воины рубились неистово и яростно, стремясь прорубить и броню, и скрытую под ней плоть и кости.
Чей-то меч, отбитый Краером, просвистел мимо, едва не отхватив Ролину нос. Юноша отшатнулся и на мгновение — только на мгновение — испугался, что враги, столь многочисленные, могут и победить…
— Ха! — радостно выкрикнула Тшамарра, выпуская магические стрелы-шипы.
Волшебные стрелы поразили сразу несколько рядов солдат, которые напирали на стоявших впереди товарищей, спеша добраться до Высочайших Князей. Некоторые воины закричали, внезапно ослепнув, другие захлебнулись собственной кровью и упали замертво, и очень много латников откинули назад головы, замолчали и осели на пол, истекая кровью.
— А теперь, леди Талазорн, — дотроньтесь до шлема! — крикнула Эмбра и первой протянула руку к магическому артефакту. Между шлемом и кончиками ее пальцев засверкали искристые молнии.
Две тонкие, изящные женские руки одновременно опустились с двух сторон на гладкую, выпуклую поверхность шлема. Эмбра знала, чего следует ожидать, и успела внутренне собраться. А последняя из сестер Талазорн едва не упала без чувств, когда из шлема в нее хлынул мощный поток магии.
Ролин неловко поддержал колдунью за талию, чтобы помочь ей устоять на ногах, и испуганно вскрикнул, потому что легкое покалывание в руке, в которой держал шлем, вдруг превратилось в неудержимый, бурлящий поток волшебства. От бедра Тшамарры Талазорн к протянутой руке барда с треском рванулись колючие молнии — несмотря на то что Ролин очень быстро отдернул руку.
— Не выпускай шлем! — крикнула Эмбра. — Держись, Ролин!
И он держался, стуча зубами от страха и от потрясающей силы магического потока, который хлынул через него. Ролин Дворцовый Плащ не смог сдержать потрясенного возгласа, увидев, как яркие молнии вылетели из шлема и рассыпались ворохом искр на расстоянии вытянутой руки от его собственного лица. А потом молнии вылетели снова — на этот раз из протянутых рук двух волшебниц.
Латники и наемники заревели от боли и покачнулись. Они стояли слишком тесной толпой и не упали, даже когда в воздухе запахло горелым мясом, головы сожженных латников поникли, а тела задергались в предсмертных конвульсиях.