Капитан молчал, в то время как Тот Амон продолжал неистовствовать.
— Какой от тебя, в таком случае, прок, бестолочь? Ты упустил Тот-ан-Хатепа, теперь этих двоих! Зачем ты мне нужен?
Колдун сделал несколько пассов руками, и тело бывшего капитана забилось в судорогах — его мозг превратился в расплавленный свинец.
— Убрать, — приказал Тот Амон стражникам и погрузился в размышления.
Дела обстояли далеко не самым лучшим образом. Лишь совсем недавно Тот Амон понял, за чем именно охотился мятежный жрец. Эта жуткая вещь должна была оставаться на месте, в Птейоне Проклятом. Таков был завет Великого Сета, и никто не вправе нарушать его волю!
— Впрочем, — чуть слышно пробормотал колдун, — может, оно и к лучшему? Не исключено, что я сам могу завладеть секретом.
На этой фразе Тот Амон оборвал свою речь. Уж он-то знал, как опасно разговаривать вслух о своих тайнах.
Как же теперь отыскать Тот-ан-Хатепа? Вот в чем главный вопрос! Куда направится мятежник?
И тут жрец вскочил с резного трона. Теперь он знал, что делать. Ястребы — слуги Хархата помогут ему.
На зов колдуна мигом явился кормчий галеры.
— Поднять паруса. Мы отправляемся в Кеми.
...Вскоре судно начало медленно подниматься вверх по реке.
Глава вторая
Тот-ан-Хатеп скрывался в прибрежных болотах без малого две седмицы, питаясь при этом чем Сет пошлет. В ход шло все: корешки и ягоды, ящерицы и черви, но еще больше его решимость жреца поддерживал всепожирающий огонь страха.
Теперь он знал, что Владыка Черного Круга, могущественный Тот Амон, объявил розыск по всей Стигии, после чего Тот-ан-Хатеп был вынужден пробираться через непроходимые заросли, двигаясь звериными тропами и стараясь как можно быстрее миновать открытые места. Стигиец рвался прочь из Стигии, в шемский портовый город Асгалун, который он однажды видел на карте и где Тот-ан-Хатеп надеялся отыскать корабль. Он рвался туда, где Тот Амон не сможет его найти. И удача оказалась на стороне жреца — на четырнадцатый день он достиг стигийского побережья, где можно было сесть на галеру, идущую в Шем.
...Тот-ан-Хатеп даже не понял, как он выскочил на пристань, где огонь ярких фонарей обжег его глаза, привыкшие к ночной тьме.
Жрец, с разбегу наткнулся на что-то большое и твердое — скала тут что ли?
— Смотри, куда идешь! — взревел чей-то голос. — Ослеп совсем?!
Стигиец почувствовал, как его с силой отрывают от земли и поднимают в воздух. А ведь он был довольно высок по меркам стигийцев.
— А-а-а, — жалобно заверещал Тот-ан-Хатеп, скорее от страха и растерянности, нежели от боли.
— Чего скулишь, жабье отродье? Тебя пока никто и пальцем не тронул!
Как выяснилось, жрец с разбегу налетел на речного матроса, которого он и принял за скалу. Вот только откуда у простого моряка такие пронзительные, ледяные глаза? И этот властный взгляд.
В этот момент хламида колдуна не выдержала и, затрещав, порвалась, после чего он полетел вниз, при этом больно стукнувшись о доски пирса.
— Кром-громовержец, вот ведь неудача... Последнюю одежонку тебе порвал. Ну, чего ты ноешь? Эх, ну и людишки ныне пошли, плевки зловонные, иначе не скажешь. Мне в жизни и не так доставалось, и ничего, жив пока. А он уже ревет, будто девица...
Уставший и измученный страхом жрец всхлипнул.
— Ладно, вот держи. — Перед Тот-ан-Хатепом упала золотая монета, но вид могучего гиганта, в потертой кожаной безрукавке, таких же штанах и алом платке, повязанном поверх гривы буйных, смоляных волос, по-прежнему вызвал у жреца страх. Сейчас его схватят, передадут в руки властей... И тогда — конец мечтаниям, конец всему.
— Ба, да ты побелел, как мертвяк, обглоданный червями.
Неожиданно, набравшись смелости, Тот-ан-Хатеп прошептал:
— Пожалуйста, помоги мне. Иначе они меня схватят...
— Кто? — Великан обернулся в поисках возможных врагов.
— Стигийцы. Тот Амон... — и Тот-ан-Хатеп рассказал сочиненную на скорую руку байку о том, что его еще в юности отдали в храм Сета. А он взял, да и сбежал.
Моряк на удивление быстро понял, что к чему, и весело усмехнувшись, согласился:
— Ладно, почему бы и не помочь убогому? Идем.
Быстро забрав назад свой золотой, он поднял Тот-ан-Хатепа на ноги и, обхватив его могучей ручищей, повел к виднеющемуся невдалеке зданию. Вышедшие из-за угла стражники с сомнением оглядели странную пару, но моряк неожиданно заорал что-то нечленораздельное, и воины пошли дальше, решив не связываться с перепившимися матросами. Лишь через несколько мгновений Тот-ан-Хатеп сообразил, что этот рев должен был обозначать пение.
Гигант меж тем довел стигийца до неприметной двери и, распахнув ее ударом ноги, ввалился внутрь. Не задерживаясь в общем зале, он дотащил ошалевшего жреца до комнатки на втором этаже маленькой таверны.
— Ну, а теперь рассказывай, во что же ты меня втянул? С чего бы это самому Тот Амону заинтересоваться простым жрецом?
Моряк протянул стигийцу вместительный кувшин с вином и жестом разрешил угоститься. Более привычный к воде, нежели к вину, тот быстро захмелел.
Упав на грубо сколоченную кровать, жрец прислонился к спинке и начал плести совершенно невразумительную историю, намешав туда множество слышанных ранее баек о драгоценностях древних храмов. Собственно говоря, он и сам всего не запомнил, но моряка, похоже, заинтересовал рассказ стигийца.
— Значит, несметные сокровища валузийцев? Тот-ан-Хатеп кивнул, не понимая, о чем это завел речь незнакомец. Да и вообще, кто он такой?
Стигиец закрыл глаза и громко захрапел, начав съезжать на пол.
— Кром Великий, что за морока с тобой!.. — воскликнул моряк, поймав жреца за плечо. — Ну, да ладно, дрыхни... Что-нибудь придумаем.
В этот момент из рукава разодранного балахона стигийца выскользнул ларец, и Конан, подняв его, с интересом стал рассматривать старинную вещицу.
— Хм, а сундучок достаточно древний. Может, там и впрямь хранится что-нибудь ценное?
Любой другой с легкостью придушил бы жреца во сне, но только не киммериец. В нем, простом варваре, еще были живы древние понятия о чести, «цивилизованными» людьми давно позабытые.
— Так тому и быть, — решил киммериец. — Возьму тебя с собой, а там видно будет. Хотя видит Кром, с тобой, пожалуй, мороки не оберешься.
Конан пристально посмотрел на исхудавшего человека и покачал головой. Ему претило бросать людей в беде, особенно, когда они просили о помощи. Немного подумав, он сунул завернутый в тряпицу ларец за пояс и вышел из комнаты.
В самом темном углу комнатки зашевелился крупный волосатый паук, размером с человеческую ладонь. Спустившись по своей липкой паутине вниз, он стал с интересом изучать жреца. Паук слышал весь разговор, произошедший между жрецом и капитаном корабля, но не мог передать его содержание Верховному Жрецу Йезуда. А тот, наблюдая эту сцену глазами одного из детей Затха, посчитал, что это и есть тот самый слуга Тот Амона, а также некий наемник, призванный охранять ларец.
— Ну, вот вы и попались, змейки, — весело потер руками Яга. — Наверняка, ты ждешь здесь своего хозяина. Ну-ну... Придется тебе подождать его на Серых Равнинах!
Огромный паук вцепился стигийцу в горло отравленными жвалами. Тот-ан-Хатеп дернулся во сне, но успел-таки раздавить волосатое, многоногое тело твари.
Тот-ан-Хатеп умер, так и не отведав вкуса власти.
Яга же, довольно улыбнувшись, подошел к прохладному бассейну. Его нисколько не взволновало то, что после гибели паука будут невозможно наблюдать за происходящим в таверне. К утру в городке окажутся его наемники, неустанно идущие по следу. И вот тогда начнется самое интересное...