- Он уничтожает всё на своём пути!
Сердце Ариадны болезненно сжалось. Керра представила разбитые до основания дворец, университет, дом бабушки, услышала крики людей. Неужели нашёлся безумец, ради неуёмных желаний готовый подписать себе и всему городу смертный приговор? Да что там, столице, вот-вот на колени падёт государство!
- Верхом до башни я доберусь за полчаса, - лерра Хедлунд с ужасом глядела на дым, - бабушка, останься в имении. Присмотри за Иринией.
- Мамочка, не уходи! - девочка заливалась слезами, - пожалуйста! Не уходи!
- Я вернусь вместе с папой. Мы приедем, скушаем пирог с персиками и посмеёмся. Ты забудешь о страхе.
- Обещаешь?
- Даю слово, - Ариадна коснулась хвостиков дочери, - слушайся бабушку и ничего не бойся. Ты у меня самая смелая. Самая сильная!
- Х-хорошо.
Ариадна спешила в денник и старательно не слушала всхлипов. Плач юной рукодельницы ранил керру сильнее ножа. Будь Ириния старше, они втроём поспешили в башню. Но везти в седле ребёнка опасно не только для маленькой, в таком случае путь до жилья послушников магии займёт несколько часов. Если слова бабушки наполовину правдивы, то каждая минута ценна, как человеческая жизнь.
***
Сквозь открытое окно ветер шуршал страницами книги, трепал расшитую серебром закладку и, скользя по овалу гранитных стен, терялся в бездне башенных сводов. Древняя обитель, запомнившая годы великой сечи, не ведала дверей. От коридора кельи отделялись арками, изрезанными сетью застарелых трещин.
Возведённую посреди степи башню почитали Лигурийцы, готовые посвятить себя магии. Увлечённые наукой студенты, не нашедшие призвания господа, измученные болью одиночества вдовцы - всех привечала крепость. Каждому открывала истины, подводила к колодцу мудрости, разрешала наполнить и испить ковш. Не столичные профессора писали учебники и вели летоисчисление, библиотеки Мидгара пополнялись трудами отшельников.
О кладези знаний Астриху рассказал керр Грег, в своё время смягчивший тоску по умершей жене. После похорон супруги глава королевской службы безопасности покинул шумный город и погрузился в тишину крепости. Изучал летописи времён основателей второго сословия, вёл дневник юношеских воспоминаний, на бумаге рассуждал о будущем Лигурии, а в погожие дни бродил по степи и вслушивался в голос природы. Собирал дикие злаки, камнями размалывал в муку и пёк на огне лепёшки, ведь в постройке со дня основания не было кухонных комнат. Миновала десятая весна, прежде чем Фонтейн ощутил себя готовым вернуться на службу, подобно волнорезу рассечь придворные интриги и поддержать монархию. Вести о трагедии с Её величеством Иларией Астери долетели до одинокой башни.
Хедлунд перевернул страницу прошитой серебряной проволокой тетради и сравнил рисунок с лежавшим на платке Скипетром. По закону Астриху полагалось отдать реликвии Его величеству, но Хедлунд скрыл находки от правящего сословия. Не ради лживых благодарностей первый помощник совершил невозможное и отыскал наследие Ксавьера I. Одурманенный коварными речами герцога король отнимет бесценные дары и отправит неугодного спасителя на казнь. Как сильно дует ветер перемен! Вчера ты был в почёте и внимал похвале, сегодня опасаешься слежки и едешь в крепость, чтобы овладеть секретами и защитить семью. Тем более, Хазард раскусил обман. Ариадна не виновата, рано или поздно её отец бы узнал правду. Ничего, с минувшей ночи имение под надёжной защитой.
Полуденное солнце коснулось жемчужины в маховике и сосчитало песчинки в часах. Кто бы подумал, что первый король обозначил схрон вышивкой на закладке! Страницы и пометки на форзаце повествовали о детстве могущественного Астери, сечи, договоре с богиней и прочих событиях, но не указывали на тайник. В пасмурный вечер пламя свечи заблестело на узком лоскуте, и Астрих заметил сходство узоров с буквами.
«Мои дни истекают. Арвен и Каспар задумали зло, и я гадаю: сегодня? Завтра? Предчувствуя беду, я возвращаюсь в обитель богини. С ветви над троном капает смола, будто сосна оплакивает потерю. Отерев янтарные слёзы, я прикладываю подарок, и тот становится частью древа. В чаще одобрительно ухают совы, играет облаками сизой дымки ветер, а я мысленно благодарю Савану и шагаю навстречу неизбежной судьбе...»
Кряжистую сосну-трон окутывал привычный для Фалькона туман. Белёсые змейки скользили вокруг сучьев и словно оберегали Скипетр от чужаков. Астрих отломил ветвь и с замиранием сердца приготовился к появлению Саваны, но безумная виверна «не услышала» треска. Полились смоляные слёзы, застонало дерево, иглами кольнув обидчика в плечо. В шорохе ветра Хедлунду почудилось: