Снова мелодия убыстрилась, скелет закружился в неистовстве, словно сама Смерть танцевала на останках побеждённой Жизни. Тут мелодия резко повисла в воздухе, словно человек вскрикнул перед падением со скалы. И ещё раз. Что-то изменилось, скелет уже не выглядел таким радостным. Снова два вскрика. Внимание зрителей привлекла побеждённая девушка, которая из последних сил протянула тонкую руку к лежащему на полу кинжалу, по-видимому, обронённому скелетом в порыве безумной радости. Заметив движение девушки, скелет протянул было руки к ней, но по какой-то причине не мог коснуться её, словно наталкивался на невидимую преграду. И опять два вскрика. Музыка, подобно девушке, из последних сил пыталась продолжиться, пока она заносила кинжал. Скелет закричал и в этом крике было столько злобы, столько гнева и ненависти, что почти все зрители прильнули друг к другу, как если бы этот крик банши мог унести с собой их жизни.
Кинжал жадно вонзился в грудь девушки, и она упала бездыханная, но с победной улыбкой на губах. В то же мгновение подле неё рухнул и скелет. Всё стихло. Все застыли, не в силах сбросить с себя оцепенение. Артисты не шевелились. И в этой абсолютной тишине раздались громкие хлопки. Это был Люмьер, и его аплодисменты разбудили присутствующих. Зал взорвался овациями. Фигуры вышли из оцепенения и выстроились в линию для поклона. Скелет живо вскочил на ноги и помог подняться девушке — такой странный контраст в сравнении с недавней их битвой! Они поклонились и разошлись в разные стороны.
Оркестр теперь наигрывал нежную успокаивающую мелодию. Гости, всё ещё находясь под сильнейшим впечатлением, старались передвигаться небольшими группами и живо обсуждали номер. Время от времени из разных концов зала раздавались взрывы смеха, в котором слышалось облегчение от того, что всё закончилось. Для Селии подобное настроение толпы было ново. Она взглянула на Люмьера, который тоже наблюдал за гостями, и на тонких губах его время от времени появлялась смутная улыбка.
— Я вижу, князь, вас тоже впечатлил этот номер, — заметила Селия.
— Признаю, миз Кроуфорд, это на ступень выше того, что я ожидал увидеть. В этом совершенно точно была идея, — он кивнул в сторону гостей, — даже наше возбуждённое светское общество это подтвердит.
— Как думаете, это и была Дева-Смерть? — почему-то полушёпотом спросила Селия.
— Нанести такой грим мог кто угодно из труппы, — возразил Роган. — Но не исключено, что ты права.
— К слову, сценка, которую они изобразили, достойна сюжета картины, — задорно улыбнулся Люмьер. — Поражение, которое на самом деле является победой. Важность принятия человеком смерти. Что скажете, Кроуфорд, вам так не кажется?
— Знаете, а это и правда отличная идея, — задумчиво уронил Роган. — Нужно будет испросить разрешения у Девы-Смерть.
— На что?
Люмьер, Роган и Селия обернулись на голос. Перед ними стояла Дева-Смерть собственной персоной.
Глава 5
Девушка с лицом черепа весело сверкала бледно-зелёными глазами на художника. В чёрном мужском костюме-тройке и ботинках до колена на шнуровке она выглядела в своём роде представительно, но её маленький рост и длинные, почти до самой поясницы волосы придавали ей вид ребёнка, играющего во взрослого.
— Ох, я… — потерялся Роган, — я, то есть, князь предложил…
— Бросаете меня на амбразуру, Кроуфорд? — с шутливым вздохом осведомился Люмьер и обратился к Деве-Смерть. — Я прошу простить моего друга, по всей видимости, он до сих пор находится под большим впечатлением от вашего performance macabre [1].