— Красота правит миром, — услышала Селия голос Люмьера и искоса взглянула на него. Тот смотрел на сцену со странной смесью сожаления и злорадства в глазах, и Селия поспешила отвести взгляд.
Кто знает, о чём думал князь в это время. Возможно, он и сам был свидетелем подобного в реальной жизни и выступление «Парад дю Дестан» напомнило ему об этом. Сердце Селии невольно защемило от внезапного осознания, что и прекрасные мужчины могут страдать от собственной красоты. Она почти не понимала, что именно в виде князе внушило ей такую мысль, но решила запомнить её.
О том, что князь мог когда-то быть на месте уродливого юноши она даже и помыслить не могла.
Номер кончился почти также неожиданно как начался, и гости зааплодировали, хоть и более сдержанно. Оркестр, снова появившийся из тени, заиграл успокаивающий ноктюрн. Гости тут же принялись за обсуждение увиденного и по большей части на лицах было написано либо негодование, либо веселье.
— Куда же она подевалась? — спросила Селия, видимо, имея в виду Деву-Смерть.
— В этом номере её образ был бы неуместен, дорогая, — заметил Роган, вместе с ней оглядывая зал. — Но и здесь её не видно. Кажется, вы её спугнули, д’Экзиле.
Он хохотнул, но в его смехе явно слышалось облегчение. Люмьер усмехнулся на это: образ Девы-Смерть, похоже, ещё не скоро покинет разум впечатлительного художника.
— О, прошу простить, — сказал он насмешливо, — я снова дал волю характеру. Но в своё оправдание могу сказать, что не рассчитывал на то, что напугать саму Смерть так просто.
— Вот как.
Люмьер резко обернулся и даже не попытался скрыть неприязненное выражение.
— Подкрадываться со спины в любом обществе считается дурным тоном, мисс, — сказал он холодно.
— О, прошу простить, — Дева-Смерть отвесила шутовской поклон, — в своё оправдание могу сказать, что не рассчитывала на то, что напугаю самого Дьявола.
Все трое остолбенели. Лицо Люмьера превратилось в маску. Дева-Смерть же рассмеялась.
— Что, князь, думали, о вас тут никто не знает? Вся моя труппа только и твердит что о князе Люмьере д’Экзиле, принце прекрасном и жестоком, как сам Сатана.
На несколько секунд повисло молчание, которое нарушил Роган, неожиданно рассмеявшись.
— Господи, д’Экзиле, да ведь это сравнение как нельзя более точно характеризует вас! Но позвольте, мисс, когда же князь успел заслужить его, ведь он почти никогда не сидит на месте?
Люмьер всё сверлил Деву-Смерть тяжёлым взглядом, а она как ни в чём не бывало весело сказала:
— Этого я не знаю, сэр, но почти уверена, что подобными эпитетами не стали бы разбрасываться за глаза. В любом случае, — она посмотрела прямо на Люмьера, — я не очень верю тому, чего не видела сама. Но теперь могу сказать, что по крайней мере один из этих эпитетов — чистая правда.
Люмьер, наконец, ожил и изобразил подобие доброжелательной улыбки.
— В таком случае, полагаю, мы квиты, — он наклонил голову, не сводя с неё взгляда, — Мне не следовало насмехаться над вами, но просить прощения я не буду. Мне это всегда тяжело давалось.
Дева-Смерть кивнула, не переставая улыбаться.
— Я вас поняла, тем более что я пошутила: вы меня ничуть не оскорбили. Но, должна признаться, я сочувствую вашим друзьям, — она посмотрела на Селию и Рогана, — наверное, тяжело выносить человека, явно с острым языком и не умеющего извиняться.
— В защиту моего друга, — сказал Роган, — могу сказать, что скверность его характера сполна окупается его верностью. Если когда-то он обещал помогать вам — он с того света вернётся, но исполнит обещание.
Деву-Смерть явно впечатлило сказанное, она взглянула на Люмьера почти серьёзно и улыбнулась Рогану.
— Ладно, мне остаётся только поверить вам на слово, сэр.
— Миз Кроуфорд, — Люмьер нагнулся к Селии, — я вижу пару издателей. Они прибыли раньше, чем я ожидал, так что с ними определённо стоит поговорить в первую очередь.
Селия вздрогнула и принялась оглядываться.