Они переглянулись и у обоих на лицах мелькнула одна и та же ехидная улыбка.
— Вам всё одно не о чём беспокоиться, но если прикажете, я наведу справки об этом человеке.
Пока он говорил, его лицо исказилось: лисья улыбка обнажила белоснежные зубы, глаза превратились в чёрные щёлочки, изредка вспыхивающие красным, как угли.
— Я уже знаю о нём один факт, за который он заслуживает гореть в Геенне, но чем больше ты разузнаешь, тем лучше. Его имя — Питер Блумфилд. Как закончишь — не позднее сегодняшнего вечера — передашь ему приглашение навестить меня в моём поместье. И уведомь миссис Кроуфорд, чтобы не рассчитывала на мою помощь пару-тройку дней — я буду занять нашим гостем.
Улыбка Розье превратилась в плотоядный оскал, и Люмьер снова рассмеялся.
— Терпение, Розье! Этот человек станет лишь началом вашего великого пиршества — благодаря моему другу Кроуфорду. Иди же!
Розье отрывисто поклонился, не силах сдержать ликования.
— Да, мой господин!
* * *
Тем же вечером незадолго до ужина Люмьер нашёл Селию в её кабинете. Она задумчиво ходила от стены к окну, и её взгляд, который был уже хорошо знаком князю, говорил о глубокой задумчивости, в которую она имела свойство погружаться. Видя её состояние и черновые листы с множеством пометок и яростных зачёркиваний, Люмьер вздохнул про себя и натянул улыбку. К его удивлению Селия тут же заметила его и слабо кивнула.
— Князь, — поприветствовала она и при этом на него был неприкрыто брошен новый её взгляд — молящий о сочувствии. У Люмьера чуть дёрнулась бровь, но он сжалился и всё же подарил ей улыбку.
— Вижу, вы в скверном настроении. Только не говорите мне, что вчерашний приём оставил у вас дурное послевкусие, как от дешёвого вина, я просто этого не переживу!
— Вы всё шутите, — вздохнула Селия, сплетая и расплетая пальцы. — Между тем мне не до смеха: у меня возникли трудности.
Люмьер подошёл к письменному столу и взял стопку исписанных листов.
— Ну и ну, что бы это ни было, оно явно рождалось в муках, — пробормотал он, чем заслужил очередной взгляд отчаяния, но не стал обращать на него внимания. — Впрочем, я абсолютно не вижу причин для беспокойства — если вдруг вы запамятовали, я всецело в вашем распоряжении.
Селия остановилась и внимательно посмотрела на него.
— Я бываю рассеяна, князь, но на память мне, слава богу, ещё рано жаловаться.
— Не понимаю, причём здесь бог, — пожал плечами Люмьер, с ленивой грацией пролистывая страницы. — Ну да неважно. Расскажите, в чём у вас трудности, и мы вместе разберёмся с этим максимум в течении получаса.
Он тут же придвинул себе кресло и принялся читать. Селия всё ещё стояла несколько в отдалении и смотрела на него.
— Сегодня утром пришла телеграмма от Вильгельмины Галлахер, кузины Рогана. Они с мужем приедут на этой неделе и погостят у нас с месяц или около того.
— Вот как, — только и ответил Люмьер, не отрываясь от чтения.
Селия вздохнула, раздражённая его отстранённостью, но тут, будто что-то вспомнив, хитро улыбнулась и как бы невзначай сказала:
— Вчера вы ничего не возразили, когда я попросила Деву-Смерть бывать у нас.
— Возразил? — Люмьер не отрывал взгляда от листов. — Это же ваш дом, не мой, как я могу что-то возразить?
— Мне кажется, что она вас тоже в своём роде очаровала.
— Не могу разобрать слово, это «прокатался» или «присосался»?
— Князь! — Селия села за стол и требовательно посмотрела на него.
— Почему вам так важно моё мнение? — Люмьер поморщился, будто у него резко заболела голова. — Но если вам так хочется его услышать — полагаю, она знает своё дело и делает его безукоризненно. Пожалуй, это всё.
Селия недоверчиво посмотрела на него и положила подбородок на сцепленные пальцы.
— Это самая краткая характеристика женщины от мужчины, которую мне доводилось слышать.
— Те немногочисленные принципы, которые у меня есть, не позволяют мне высказывать негативное мнение о женщинах в присутствии других женщин.
— Вот как! — рассмеялась Селия. — Значит, в обществе мужчин вы чехвостите нас как угодно? Мне кажется, конкретно вы, князь, нас недолюбливаете: стоит только заговорить о какой-нибудь девушке, и у вас становится такое лицо, будто вам попался кусок лимона в куске сладкого торта.