Селия и Роган снова переглянулись и Роган отрывисто кивнул. Оуэн ответил ему таким же и развернул письмо:
Слуги дома Кроуфорд!
Насколько мне стало известно, выпустивший из комнаты Его светлости питомца человек так и не был найден. Если вы не хотите скверных последствий (а они неизбежны, если никто не признается), во время нашего с Его светлостью отъезда потрудитесь вывести виновного на чистую воду и по нашем возвращении пришлите его в покои Его светлости.
— О боже, — Селия прикрыла рот ладонью. — Но что, что они хотят сделать с тем, кого они считают виновным?
— Здесь не сказано. Это-то всех и напугало, — признался Оуэн.
— Я чувствовала, что с этим человеком что-то не так! — в сердцах воскликнула Селия. — Только сущий дьявол может сулить жестокую расправу за такую мелочь! Да, тот жук ядовит, но ведь сам князь признал, что это его вина в том, что он ничего нам не сказал.
— Почему ты прочёл письмо нам? — спросил Роган.
— Потому что, господин Кроуфорд, никто из нас этого не делал! Я понятия не имею, зачем мистеру Розье понадобилось очернить нас всех — всех, потому что подозрение падает на каждого. Меня послали к вам с этим письмом, чтобы просить у вас заступничества перед этим странным человеком.
— Это пустая трата времени со стороны Розье, — покачал головой Роган. — Спустя несколько недель просто невозможно установить, кто именно это сделал. Д’Экзиле, если уж на то пошло, мог сам по рассеянности выпустить своего злосчастного жука…
— Ты же говорил, что он всё держит под контролем, — поймала его Селия. Роган замялся. — Как ты можешь быть уверен, — обратилась она к Оуэну, — что слуги не лгут?
— Никак, госпожа Кроуфорд. Я просто верю им на слово — они порядочные люди и если бы кто-то из них был виновен, то сразу бы признался…
Тут вошёл второй лакей (судя по его виду, он слышал разговор) и слегка дрожащим голосом объявил:
— Мистер Лиам Росс Галлахер и его жена, миссис Вильгельмина.
В столовую пружинистой походкой вошёл светловолосый человек в добротном дорожном костюме. На вид ему было немного за тридцать, небольшие морщины вокруг глаз говорили о весёлом характере, но вот плотно сжатые бледные губы придавали его лицу какое-то суровое выражение непреклонности и даже жестокости. Это странное несоответствие только подчеркнул его зычный бас, когда он хватил руку Рогана для рукопожатия.
— Любезный шурин! Слышал, ты здесь стал крупной шишкой!
— Ну да, наверное, — нескладно ответил Роган. Мощная ладонь мистера Галлахера сжимала его руку так, будто он собирался её оторвать.
За шумным появлением мужа Вильгельмина запросто могла бы потеряться, будь она заурядной внешности. Но Роган был прав, предполагая, что его кузина стала красавицей — только слепой не заметил бы этого. Цвет волос, роскошь которых не смогла скрыть даже дорожная шляпка, и нежно-голубые глаза её навевали мысли о льняном поле. Ростом чуть выше среднего, худа на грани приличия и бледна как лилия — в Вильгельмине тоже прослеживалось сочетание несочетаемого, здоровое в ней перекликалось с болезненным. Когда её чудные глаза взглянули на Селию, та почему-то ощутила острое желание укутать её, напоить чем-нибудь горячим и посадить поближе к камину.
— Как приятно наконец вас увидеть, — сказала Вильгельмина спокойным, слегка бесцветным голосом, кивнув и одарив её немного грустной улыбкой.
— Могу сказать то же самое, — искренне ответила Селия и открыто улыбнулась. — Хотя не скрою, мы ждали вас немного позже.
— Это всё Лиам. Хотел вас удивить.
Мистер Галлахер дошёл в своих приветствиях и до Селии и грубовато поцеловал ей руку. Его зелёные глаза почему-то напомнили ей глаза Девы-Смерть, и на мгновение Селии захотелось, чтобы на месте супружеской четы оказалась она.
— Что за красавица! — воскликнул он, искренне восхищённый, и Селия слегка насторожилась. — Мина и вы как две богини красоты.
Селия усилием воли удержалась от того, чтобы не скривиться от этой тавтологии, и сделала вывод, что этот человек был либо торговцем, либо военным.