— Неужели мы остались последними… — сетовал Облезлый Сэм.
На корабле начались первые бунты, случайные шепотки, волнения, как в мутной воде. Тогда Сварт снова начал проливать кровь ненадежных союзников.
— Да я лучше к ифритам пойду! На них управы все не находится! Дарар, говорят, щедро платит, — кричал однажды очередной зачинщик бунта.
— К морскому змею ты пойдешь, — рычал Сварт, перерезая ему глотку.
И так случалось с тех пор с каждым, кто смел высказаться против капитана. Но шепотки продолжались:
— Ифриты могут устоять против джиннов. А мы — уже нет. Дарару наплевать на джиннов!
Молодой ифрит Дарар к тому времени и впрямь собрал кровожадную команду на своем стремительном пароходе и наводил ужас на патрульные корабли джиннов и их прислужников. Южные Острова Ифритов все еще оставались неизменной собственностью пиратов. Но Сварту не светило влиться в их ряды, ведь он родился просто человеком. Человек — ругательное слово.
— Капитан! Снова морские стражи! — такая фраза Облезлого Сэма стала привычным началом почти каждого дня.
Старпом тяжело утирал пот со лба, все чаще стучал зубами от страха, но не предавал. Сварт не ценил этой верности, он понимал, что все они висельники, связанные при жизни одной веревкой.
— Дать бой! — приказывал он поначалу, но через пару лет все чаще стала звучать судорожная команда: — Уходим!
Он понял: его прибыльное дело потонуло раньше корабля вместе с мечтами о собственном форте, а до бригантины желали добраться оголтелые морские стражи. Возможно, так он расплачивался за кровожадность, которой отличался в юности. Слишком громкую славу себе снискал, слишком узнаваемым стал в своей жестокости и безнаказанности, стервятник войны в Круне.
— Мы должны исчезнуть, — провозгласил Сварт однажды.
Он четко помнил запах старых карт в каюте и поникшую голову Облезлого Сэма, который неуверенно спросил:
— Как, капитан?
— Инсценируем кораблекрушение. Распустим слухи о нашей гибели, — деловито заявил Сварт, а Облезлый как будто почувствовал в тот день, что их просто намерены вышвырнуть, словно ненужный мусор.
— А что потом? — вздрогнул старпом, мечась из стороны в сторону привязанным цепным псом.
— А потом вы станете добропорядочными гражданами острова Кафу.
Сварт выбрал место подальше от Круны и Гриустена, на самом экваторе. Беда острова Кафу состояла в том, что цивилизация коснулась его только на одном побережье. Большую же часть занимали непролазные экваториальные леса. Этим и пользовались исстари пираты. Тогда Сварт еще не знал, что попадет в поместье Вессонов, но уже примерно выстроил план по захвату власти.
— Но как, капитан? — недоумевал Облезлый.
— С моей помощью! Я стану мэром.
— Мэром?
— Или даже губернатором части острова, — заверил Сварт.
— А что мы? — все еще резонно сомневался старпом.
— Сперва я должен стать мэром или губернатором. Вам придется ждать. Найдете необитаемый остров. Возле Кафу есть целый архипелаг.
— И как вы станете губернатором?
— Это мое дело. Мне понадобится лодка. Я буду ждать вас на острове Кафу через три года. Причалите к пустынному берегу южной стороны.
Так он и составил план побега, показывая Облезлому Сэму бухты на выцветшей карте, но уже вовсе не заботясь о судьбе команды и корабля.
Сначала они выследили небольшое торговое судно, следующее с Кафу в Гриустен, и затопили его, перерезав и утопив всю команду и пассажиров. Люди Сварта послушно инсценировали кораблекрушение собственной бригантины, раскидав обломки чужого корабля по отмели и развесив на скалах свой старый изорванный флаг. Затем пришлось беспощадно пожертвовать несколькими членами команды, чтобы создать видимость настоящей катастрофы. Сварт все равно подозревал каждого в желании поднять бунт, последние годы весь его авторитет держался только на страхе. Впрочем, так повелось изначально, со дня захвата власти.
— А вы уверены, что это сработает? — сомневался старпом.
— Один из убитых немного похож на меня телосложением. Чайки съедят ему лицо раньше, чем тело обнаружат, а вот мои личные вещи и одежда станут хорошим свидетельством для какого-нибудь безвестного морского стража. Пусть гордится тем, что нашел останки капитана Две Красные Руки.