Тут ударил гром, да так, что все едва не оглохли. Сварт озлобленно скрестил руки, ссутулившись. Он злился, даже не пытаясь отвлечься от своего гнева. Впрочем, кое-что его все-таки отвлекало от созерцания прошлого, своего поражения и всего, что случилось после.
Кое-что возвращало к реальности: «Ограбить жлоба? Неплохая идея, в городе вроде банк есть. Но мне не дают покоя эти преступления. Хотел бы я докопаться до истины, здесь что-то очень интересное, именно здесь. Если не узнаю, всю жизнь буду вспоминать, как недочитанную книгу, и гадать… Такая уж привычка».
Мысли о реальности немного успокоили его, погрузили в рассудочную паутину измышлений, очень четких, не абстрактных. Но разумом владел зыбкий туман… И красные глаза-факелы мерещились во вспышках молний.
Грозовая ночь, тянущаяся в хлеву в компании коровы и теленка, медленно и тревожно отсчитывала минуты. Никто не спал, слушая раскаты грома.
Сварт пытался зарыться в сено. Он уже забыл, когда последний раз доходил до такой нищеты, что его не пускали даже на порог гостиницы. Видимо, еще в ранней юности, давно-давно. В Круне, когда кибитки циркачей бороздили изнывающую от бедности страну. И чудилось ему, что он идет по канату, медленно, неуверенно, как будто разучился. А внизу бушует то ли толпа, то ли море.
И снова оттуда, из бездны, смотрели рубиновые глаза, и снова чей-то голос твердил: «Ты наш, мы создали тебя. Принеси нам Алмаз». И он хотел добраться до Алмаза Времени, чтобы вернуться в прошлое. Но для этого ли? Не вел ли его этот голос?
Сварт вздрогнул и разогнал тягучие видения наяву. Команда тоже тревожилась.
Мани о чем-то беседовала с теленком, естественно, не получая ответа, успокаивая скорее себя, чем его. Скерсмол тревожно шевелил ноздрями, резкий запах озона, пропитавший воздух от разрядов электричества, вызывал в нем все больше опасений.
Один Сумеречный Эльф — эта наглая тварь — выглядел спокойным и скучал, сидя на сене в углу. Сварт украдкой наблюдал за ним, он вообще старался не спускать с него глаз, считая сие существо в высшей мере неблагонадежным.
Новая команда, если можно было назвать так «двух недоумков», выглядела привычно и понятно. Может, не столь озверевшая, как прошлая, но она состояла из людей почти того же пошиба. А вот Сумеречный Эльф вел какую-то свою игру с непонятными целями. И иногда с ним случались совершенно необъяснимые «заскоки». Как и теперь.
Он внезапно поглядел на мудреные наручные часы, которые появились не иначе из воздуха, и монотонно объявил:
— В Москве три часа. В Петропавловске-Камчатском полночь.
— В какой еще Москве? — раздраженно прорычал Сварт, внутренне ненавидя свою бессонницу, лютую непогоду и вообще положение, в котором он теперь оказался. Вновь вспоминался Маиму-Длинноногий, и Сварт еще больше ненавидел все вокруг, срываясь на команде, желая кого-нибудь убить. Но он напоминал себе, что эту новую команду пока что стоит «экономить».
— А… Да столица одной замечательной страны есть такая, — поднял глаза Сумеречный: — Город суетливый, правда. И поезда под землей ходят, гудят. И все изведано. Но полюбил я ту страну, словно снова нашел родину. Я ведь человек без родины, как и ты.
Теперь Сумеречный Эльф неслабо помрачнел, возле глаз его, опущенных, сверкнувших исподлобья, залегла черная тень, сощурившись, он жестко отозвался:
— Я сознательно отринул свою вместе с воспоминаниями, когда получил силу, а ты кощунственно выбросил ее из сердца, как ненужный мусор.
Конечно, он выбросил из сердца Круну. Ни один здравомыслящий человек не стал бы хранить теплые воспоминания о зловонных трущобах мелких городков. Да еще называть это какой-то родиной. Родина… Где родили. Зачем-то, вышвырнули на свет и забыли объяснить, для чего. Пришлось искать самому ответ на этот вопрос.
— Ты скажешь, сколько времени? Местного! — вздрогнул вместе со всеми Сварт от разорвавшего надвое небо раската грома.
— Э… У меня только московское настроено, — рассеяно извинился собеседник.
В этот момент Скерсмол, чьи глаза на какое-то время остекленели в напряженном раздумье, встрепенулся, панически втягивая воздух:
— Кх-а-а-а! Пожар!
Вся вскочили, в один голос ахнув:
— Где?!
Они еще не чуяли запах начинавшегося возгорания, как его улавливал Скерсмол. А с улицы и впрямь начали доноситься крики:
— Пожар! Пожар! Молния!
В окно хлева сверкнули яркие блики вспыхнувшего дома, крыши. Явно попала шаровая, которая оглушила всех шлейфом раската. А громоотвод то ли не сработал, то ли вообще отсутствовал. Да выяснять-то было некогда.