VI
В конце мая император опять страдал припадками подагры.
Однажды под вечер Склирена пошла навестить его. Лучи склонявшегося к закату солнца заглядывали в небольшие окна царских покоев. Мономах сидел в задумчивости, накрыв ноги дорогим мехом. Он, видимо, был встревожен; забота непривычными морщинами легла на его лице. Он указал вошедшей кресло около самой постели; она села и не сразу решилась заговорить; так странно было видеть беспечного Константина озабоченным и встревоженным.
— Я рад, что ты пришла, — сказал он ей, — я успокаиваюсь, когда ты подле меня.
— Что случилось? — спросила она. — Ты чем-то встревожен…
Он с грустью покачал головой.
— Если бы ты знала, как мне тяжело. Я не могу быть спокоен ни на минуту; я окружен изменниками. Родные, близкие все против меня злоумышляют…
Слезы дрожали в его глазах.
— Ты, одна ты, никогда не шла против меня. Ты щадишь своего больного старика.
— Да что же случилось? — с нетерпением спросила она.
— Случилось то, что императрица перехватила письмо Григория Докиана к сестре моей, к Евпрепии. Из этого письма можно понять, что против меня составлен заговор.
— Заговор!.. — повторила Склирена, широко раскрывая глаза.
— Я не знаю, кого хотят возвести на престол; да и не все ли мне равно, будет ли это Константин Делассин, Баграт ли, царь Грузии, или Лев Торник. Я должен раздавить крамолу в самой семье своей. За Евпрепией уже учрежден строгий надзор… Но могу ли я безусловно доверять и Зое? — вдруг, понизив голос, прибавил он. — Ведь ею был отравлен Роман III…
Он задумался, и тишина восстановилась на несколько мгновений.
— Императрица должна сейчас прийти сюда, — продолжал царь, — ей обещали доставить сведения о подробностях. Мне кажется, в этом деле Зоя искренне на моей стороне. Это ужасно, ужасно… приходится бояться всех, в каждом человеке видеть врага… Помнишь ли ты, с какими мыслями я взошел на престол? Как горячо желал я дать отдых империи, как обещал стоять на страже мира и тишины?
Она с грустным сочувствием кивнула ему головой.
— И вот, началось: измены, заговоры, бунт Эротика, восстание Маниака, набег Россов, вероятность войны с турками…
— Что же такое? — возразила Склирена. — Разве ты не вышел победителем изо всех этих испытаний? Константин, тебе нельзя унывать: ты — глава восточной и западной Римской империи, ты — владыка мира; нет страны, где не прошли со славой наши легионы, где незнакомо обаяние твоего имени, твоей силы и власти.
Он ласково поглядел на нее и пожал ей руку.
— Ты умеешь говорить; тебя можно заслушаться. Но не думай, что я забочусь лишь о себе. Мне больно за государство; все эти обстоятельства губят его.
— Ты сегодня мрачно настроен, — сказала Склирена, — но я твердо верю, что Византия — царица мира, что она сумеет для него сберечь свет веры, познаний и искусства…
Дежурный спальник — кубикуларий — распахнул дверь опочивальни.
— Императрица идет! — проговорил он.
Склирена быстро поднялась с места.
— Я уйду, — сказала она.
За исключением официальных случаев, эти две женщины избегали встречи. Царь за руку удержал ее.
— Прошу тебя, останься, — молвил он, — мне легче, когда ты со мною.
Зоя, оставя в соседней комнате сопровождавших ее, была уже на пороге. Склирена почтительно и низко ей поклонилась. Кубикуларий пододвинул царице кресло и потихоньку вышел. Зоя села.
— Мне надо поговорить с тобою, — произнесла она.
— Говори, я слушаю, — сказал Мономах.
Императрица обратила взгляд на Склирену.
— Севаста все знает, — продолжал царь, поймав этот взгляд, — ты можешь говорить, не стесняясь.
— А, тем лучше, — сказала Зоя, — пускай августейшая видит, что, кроме пиров и любовных забав, у носящих пурпурные туфли бывают и другие заботы.
Склирена вспыхнула, но промолчала, опустив глаза на свою красную обувь, украшенную золотыми орлами. Мономах сдвинул седые брови.
— Ты хотела говорить о деле, — заметил он жене.
— Да… я узнала имена двух сообщников Григория Докиана; это: Ивер Афинянин и монах Никифор евнух. Сегодня, под предлогом охоты, эти три заговорщика должны съехаться в загородном доме Докиана, на берегу Пропонтиды. Вот прекрасный случай захватить их и заблаговременно пресечь их планы.