– Вам-то что до этого? Ведь не вы ведете это дело.
– Нет, – согласился Коччиоли, – не я, его ведет Мадрье. – И он улыбнулся с таким видом, словно сел на гвоздь.
– Нет, мне кажется, я ничего не упустил, – сказал я.
Снимок был любительским. На нем была изображена улыбающаяся пара рядом с детской коляской в саду. На молодой Марте Пиго были костюм с плечиками, юбка длиною до середины икр и блузка. Ее волосы спереди были завиты, а сзади уложены в шиньон. На мужчине были черная форменная рубашка и берет альпийских стрелков. Его ноги были скрыты детской коляской.
С обратной стороны снимка размашистым почерком было написано карандашом:
"Воскресенье, шесть часов пятнадцать минут. Тарпон, если я не приду на свидание, значит, меня тоже убрали. Это отец Филиппин. Она наткнулась на него полтора месяца назад, но я ей не поверила. Его имя: ФАНЧ ТАНГИ".
Имя было написано заглавными буквами и подчеркнуто трижды, а затем шла подпись: Марта Пиго.
– Поскольку у вас нет больше клиентки, а полиция берет дело в свои руки, – сказал Коччиоли, – думаю, что вы можете о нем забыть.
Я снова перевернул фотоснимок, после чего поднял взгляд на полицейского, смотревшего на меня честными глазами. На самом же деле я чувствовал, что он не искренен, мелочен и корыстен до последней степени. Я бросил конверт и фотоснимок на стол и кивком указал на них Коччиоли. Он внимательно посмотрел на фото, прочел послание, затем снова впился глазами в снимок.
– В этом дерьмовом деле, – заметил он спокойным тоном, – не хватало только бретонца.
IV
Покойная Марта Пиго жила с дочерью Филиппин в жилом доме, в центре предместья Мант-ла-Жоли. Я проехал мимо дома в "пежо" на умеренной скорости, чтобы убедиться в том, что в доме нет легавых, затем оставил машину в трехстах метрах от дома и вернулся к нему пешком.
Зайдя в подъезд, я узнал по почтовому ящику, на каком этаже находится квартира, и поднялся по лестнице, так как лифта в доме не было. Это был солидный старый дом, немного запущенный: ковер на лестнице вытоптан, краска на стенах кое-где облупилась, а пол на лестничной площадке скрипел под ногами.
Я рассчитывал, что консьержка покажет мне квартиру. У меня осталось старое удостоверение с того времени, когда я был жандармом, а обыкновенные люди только в очень редких случаях знают о том, что жандарм не имеет права исполнять свои функции в гражданской одежде. Поскольку консьержки на месте не оказалось, мне пришлось открыть дверь самому. Я вошел в квартиру и закрыл за собой дверь.
Я оказался в центре коридора. Справа были расположены кухня, ванная и комната. Слева – другая комната и гостиная. Мебель была тяжеловатой, темно-коричневого цвета, а кресла и плотные гардины – зеленого цвета с бронзовым оттенком. Обивка была выцветшей и обшарпанной.
Когда я проходил мимо телефона, то остановился, снял трубку и развинтил ее. В слуховой аппарат был вставлен крохотный микрофон в форме капсулы. Я оставил его на месте, завинтил трубку и положил ее на рычаг.
В комнате Филиппин стояла машинка со шрифтом для слепых. На ночном столике с витыми ножками я заметил отвратительную куклу высотой пятьдесят сантиметров, в красном цыганском платье и с гребнем в волосах. Я не стал задерживаться, а быстро прошел в другую комнату и открыл платяной шкаф, в котором висели пять или шесть довольно элегантных платьев и два дорогих костюма, но шляп не было.
Черную лакированную шляпку из соломки, украшенную искусственным жемчугом, я обнаружил в ванной вместе с платьем из хлопка и черными чулками. Все это валялось на полу, в углу между батареей и корзиной с грязным бельем. Когда Марта Пиго появилась в зале ожидания на вокзале Сен-Лазар, где ее убили, на ней было манто из искусственного меха.
Когда я вышел на улицу, уже стемнело, и начал накрапывать дождь. Было промозгло и холодно. Я приподнял воротник полупальто и быстрыми шагами направился к "пежо".
– Вы очень спешите, Тарпон? Надеюсь, вы нашли то, что искали? – спросил меня Шарль Прадье, неожиданно появившийся с левой, стороны.
Я быстрым движением повернул голову вправо, в сторону шоссе, и заметил какого-то типа, подходившего ко мне. Он подтолкнул меня под локоть.
– Не делайте глупостей, мы хотим только поговорить с вами. В вашей машине.
Я ничего не ответил. Мы сели в мою машину, я – за руль, Прадье – рядом со мной, а тип – на заднее сиденье.
– Не оборачивайтесь, – сказал он мне, когда я повернул голову, чтобы рассмотреть его. Он схватил меня за волосы, и я поморщился от боли. – Отвечайте, – продолжал он, – вы нашли то, что искали?
Мы сидели в моей машине, в полуметре от тротуара, по которому проходили люди, а по шоссе непрерывным потоком двигались автомобили, но у меня было ощущение, что мы оторваны от всего мира. Пока тип сзади держал меня за волосы, Прадье обшарил меня, чтобы убедиться в том, что при мне нет оружия. По автомобильным стеклам стекали дождевые капли, как слезы по щекам.
– Так что же вы искали? – снова спросил тип сзади.
– Вы, случайно, не жених Филиппин? – поинтересовался я.
– Что вы искали, Тарпон?
Он спрашивал спокойным и терпеливым тоном, четко выговаривая каждый звук, словно французский не был его родным языком. Это был человек другого калибра, нежели Прадье, и я начинал его немного побаиваться.
– Ничего особенного, какое-нибудь указание или улику, – ответил я, и Прадье прыснул. – Дело в том, что когда Марта Пиго пришла ко мне, она была одета скорее по-деревенски. Когда же ее убили, на ней было элегантное манто, поэтому я хотел узнать, как она обычно одевалась.
Тип сзади одобрительно хмыкнул.
– И какой вы сделали из этого вывод?
– Сначала она хотела, чтобы я принял ее за безобидную и глупую старушенцию, какой она, быть может, и не была, во всяком случае для всех. – Я вздохнул и сделал красноречивый жест. – Впрочем, не знаю.
– Но какое вам до всего этого дело, Тарпон?
– Простите?
– Она мертва. У вас больше нет клиентки. Предоставьте полиции разобраться во всей этой истории.
– Старая дама, – заявил я на театральный манер, – заплатила мне вперед за две недели работы.
Тип на заднем сиденье презрительно фыркнул.
– Кто попросил вас заняться этим делом, Тарпон?
– Допустим, Фанч Танги, – ответил я.
Не знаю, что меня дернуло сказать это. Может быть, мне было интересно посмотреть на их реакцию. Я смотрел прямо в глаза Прадье, но он никак не отреагировал на произнесенное имя, зато сзади меня раздался характерный щелчок: тип, без сомнения, выдвинул затвор полуавтоматического оружия.
– Об этом, – сказал он, – лучше поговорить в другом месте. – Трогайте. – Прадье бросил на него удивленный взгляд.
Я тронулся с места. Тип указывал мне направление. Мы выехали из Мант-ла-Жоли и, по национальной дороге сто восемьдесят повернули к Мелану.
– Сбавьте скорость, – приказал мне тип, когда мы подъезжали к регулируемому перекрестку. – Поверните налево.
Я свернул на департаментскую дорогу. Прадье снова бросил удивленный взгляд назад.
Навстречу нам ехала машина с включенными фарами. Я поднял правую руку и поправил зеркало заднего вида. В тот момент, когда встречная машина поравнялась с нами и осветила фарами салон моего "пежо", я отчетливо различил лицо типа, сидящего сзади меня. Ему было чуть больше сорока, на нем была шляпа из костюмной ткани в клетку, с узкими полями, у него были тонкие светлые усы и голубые глаза за очками без оправы, которые в упор смотрели на меня в зеркало.
Мы продолжали ехать, но теперь я твердо знал, что он убьет меня через несколько минут, как только найдет подходящее место. Пустынная дорога пошла вниз вдоль лесного массива.
– Сбавьте скорость, – приказал голубоглазый нордический тип.
Я слегка повернул руль вправо, и мы врезались прямо в километровый столб.