На третий день пути прибыли в Москву и сели на Центральном аэродроме.
Я отсутствовал в Москве длительное время, И хотя был наслышан о минувшей тяжелой осаде сорок первого года, вид столицы поразил меня. Куда девались ее оживленная суета и безмятежность? Город, ощетинившийся противотанковыми стальными ежами и бетонными надолбами, перегородившими шоссейные магистрали на окраинах, выглядел суровым, нахмуренным.
Начальник тыла Красной Армии генерал армии Андрей Васильевич Хрулев принял меня радушно, однако спервоначалу ни словом не обмолвился, зачем вызвал. Расспрашивал о положении в Черноморской группе войск, допытывался, сумеют ли, по моему мнению, наши армии сдержать противника на рубежах Кавказского хребта и в чем особенно остро нуждаются тыловые организации фронта. Отвечая на мои вопросы, он рассказал, как обстоят дела под Сталинградом, где сражение уже достигло высокого накала.
Я хорошо знал Хрулева: служил под его началом в течение всей Великой Отечественной войны и несколько лет после нее. На мой взгляд, это был прекрасный армейский организатор. В молодости, до революции, Андрей Васильевич работал ювелиром. Потом жизнь окунула его в огненную купель первой империалистической, а затем гражданской войны. Пришло время — и партия доверила Хрулеву большой, ответственный пост начальника тыла Красной Армии. Здесь-то и развернулись его незаурядные организаторские способности. Андрей Васильевич подобрал и сколотил прекрасный аппарат армейских специалистов-хозяйственников, вместе с которыми нес трудную ношу по организации обслуживания огромного фронта, протянувшегося от Баренцева до Черного моря. И если учитывать сложность этой работы, то можно прямо сказать, что тыл Красной Армии успешно справился с ней.
Сидя в кресле перед письменным столом, я с интересом слушал Андрея Васильевича. Новостей было много. Естественно, что касались они главным образом снабжения войск.
Хрулев держался просто и непринужденно. Плотный блондин невысокого роста, он был от природы очень горячим, веселым, дружелюбным человеком и никогда не пытался подчеркнуть свое высокое служебное положение.
Размашисто жестикулируя, Андрей Васильевич спорым шажком ходил по просторному кабинету, возвращался к столу, к большой карте на стене и опять принимался ходить. Карандаш в его руке все чаще замирал у глубокого изгиба линии фронта в районе Сталинграда. Из сдержанных пояснений Хрулева я сделал вывод, что на этом участке, по-видимому, следует ожидать каких-то больших перемен.
Мы беседовали минут двадцать. Потом Хрулев внезапно говорит:
— Кстати, Александр Иванович. Тебе придется объяснение писать по одному делу. В Тацинской, при отступлении, по твоему приказу сожгли фронтовые склады. Военная прокуратура интересуется, законно ли это было сделано.
«Вот оно что, — подумал я. — Вот, значит, зачем меня вызвали в Москву!»
— Склады сожжены не по моему указанию, а согласно решению Военного совета фронта…
— Ладно, — сказал после долгой паузы Андрей Васильевич. — К прокурору ты все же зайди, а там будет видно…
К прокурору я не пошел, а решил позвонить А. И. Микояну, который по линии ЦК партии контролировал работу тыла Красной Армии. Анастас Иванович в тот же день принял меня в своем кремлевском кабинете. Я рассказал все.
— Напрасно волнуетесь, — сказал Микоян. — Мы вызвали вас не по этому делу, а для того, чтобы назначить начальником тыла нового, Юго-Западного фронта, который сейчас создается. Об этом решении я сообщу Андрею Васильевичу Хрулеву. У него получите необходимые указания. А с прокуратурой свяжусь сам. Идите к товарищу Хрулеву и поскорее отправляйтесь на фронт.
Перед отъездом я еще дважды побывал у А. В. Хрулева и получил много ценных советов. По его рекомендации обошел всех руководителей тыловых служб Наркомата обороны. Побеседовав с этими командирами, я еще раз убедился, что начальник тыла Красной Армии подобрал себе толковых помощников и аппарат управления работает, как хорошо отлаженный механизм. Во главе штаба тыла Красной Армии стоял тогда М. П. Миловский, опытнейший армейский хозяйственник. Он познакомил меня с задачами, которые ставились перед новым, Юго-Западным фронтом, создаваемым по приказу Ставки из части войск Донского фронта и резервных соединений. От Миловского я узнал, что комплектование фронтового управления только началось и на место выехала лишь часть аппарата. Мне предстояло прибыть в станицу Ново-Анненскую Сталинградской области и представиться там начальнику штаба Юго-Западного фронта генерал-майору Г. Д. Стельмаху.