Облетев на У-2 все бригады 26-го корпуса, я убедился, что танки заправлены и топливные баки почти полны.
Только собрался в обратный путь, как в корпус прибыл сам командующий фронтом.
— Вы зачем здесь? — спросил меня Ватутин.
— Проверял на месте то, о чем вам докладывал.
— Ну и как?
— С горючим все в порядке, товарищ командующий. Вас ввели в заблуждение.
— Доложите, в чем дело, — повернулся Ватутин к командиру корпуса.
Тот смутился, начал говорить об отсутствии связи с бригадами.
— Сдавайте корпус заместителю и поезжайте в штаб фронта, — не дослушав, перебил его Ватутин. — Там решим, что с вами делать.
Командующий был очень зол, но говорил спокойно. Он вообще никогда не повышал голоса на подчиненных. Гнев его выдавали только глаза да лицо, как бы темневшее в минуту сильного волнения.
Новому командиру, принявшему корпус, Ватутин тут же поставил боевую задачу вести танки к станице Тацинской, овладеть ею и наступать дальше. А мне предложил возвратиться в штаб вместе с ним.
Прошло около месяца с начала нашего наступления. Армия генерал-фельдмаршала Паулюса была уже с 23 ноября полностью отсечена от основных немецко-фашистских войск. Стягивая петлю все туже, ее добивали в окружении армии Донского и Сталинградского фронтов.
В один из дней второй половины декабря я получил приказ Хрулева отправиться в распоряжение командующего Брянским фронтом на должность начальника тыла.
Вечером я сходил в баню, с наслаждением попарился и сразу лег спать. Утром намеревался зайти в штаб, попрощаться с Ватутиным, Кузнецовым и остальными товарищами.
Спал я очень крепко. Но часа в три ночи меня растолкал посыльный из штаба фронта: «Товарищ генерал, вас требует к себе командующий». Делать нечего — оделся, пошел.
В кабинете перед большой оперативной картой, прикрепленной к стене, сидели начальник штаба фронта генерал-майор С. П. Иванов, заменивший трагически погибшего генерал-майора Г. Д. Стельмаха, командующий фронтом генерал-полковник Н. Ф. Ватутин и член Военного совета генерал-лейтенант А. С. Желтов. В ту ночь я словно впервые увидел, как крепок и плечист Николай Федорович Ватутин, какое у него моложавое, волевое лицо, каким свежим он выглядит, несмотря на постоянное недосыпание.
Судя по всему, никто из троих еще не ложился: сообща подводили итоги боев за истекшие сутки. Я доложил командующему, что явился по его вызову. Ватутин прервал беседу со своими помощниками:
— Уезжаешь на Брянский?
— Да, товарищ генерал. Сегодня должен выехать.
— А горючим всех обеспечил?
— Так точно, товарищ командующий. Сутки можете не беспокоиться, а потом опять подавать надо.
— Вот мы и решили не отпускать вас, оставить начальником тыла на нашем фронте.
Такого предложения я, признаться, никак не ожидал.
— А как же Кузнецов? — вырвалось у меня.
Ватутин ладонями крепко потер лицо, как бы снимая усталость, поднялся, медленно зашагал по комнате.
— Николай Александрович Кузнецов очень грамотный командир. Но по натуре он штабист, его призвание — кабинетная работа: все отлично распишет, продумает, доложит. Здесь он — король. А вот в оперативности вы сильнее. Сейчас, когда войска наступают, нужно отдать предпочтение оперативным качествам командира. Вот почему я и предлагаю вам пост начальника тыла фронта. Теперь согласны?
Приятно было услышать похвалу из уст такого сдержанного и требовательного человека, каким был Ватутин. Прельщало меня также предложение остаться на одном из решающих в тот момент участков советско-германского фронта. Я с удовольствием согласился.
— Вот и хорошо, — с удовлетворением произнес Ватутин. — Коль согласен, приступай, Александр Иванович, с семи утра к работе. Согласие Хрулева я уже получил. Можешь не беспокоиться. А с Кузнецовым мы обо всем договоримся.
Мне не потребовалось тратить время на прием дел у генерала Кузнецова — я и так уже хорошо знал тыловое хозяйство фронта и людей, которые занимались им. Поэтому, приняв аппарат управления, сразу занялся организацией оперативного снабжения, являвшейся важнейшей работой в условиях наступления. Фронт не стоял на месте, наши войска продолжали громить и гнать противника. В эту пору мы столкнулись с двумя вопросами, заниматься которыми прежде не приходилось: с обеспечением танковых соединений воздушным путем и с организацией питания большой массы военнопленных.