Революционный взрыв произошел внезапно — по крайней мере, так казалось нам, отрезанным от мира стенами казармы.
25 октября после побудки разнесся слух, что в Питере восстание, Временное правительство арестовано и власть захватили большевики. На плацу стихийно собралась толпа солдат, появились люди в штатском, начался митинг. Ораторов в гражданской одежде сменяли свои, бригадные. По речам сразу можно было отличить большевика от эсера, кадета от меньшевика. Митинговали несколько часов, спорили ожесточенно, в конце концов всем миром постановили: не выступать ни за Керенского, ни за питерцев, держать нейтралитет.
Но тут вдруг в толпе послышались крики. Оказалось, убиты дежурный по конюшне и часовой в артиллерийском парке. Нападение, видимо, было совершено ночью, но трупы обнаружили только что. Кроме того, пропала одна пушка.
Это известие подействовало как удар молнии. Секунду весь плац молчал, затем сотни глоток заорали, заголосили: брань, возгласы удивления, угрозы по адресу офицеров, ярость — все смешалось в могучем реве. Солдаты бросились в парк, к орудиям. Выяснилось, что из всех пушечных замков вынуты ударники. Кто это сделал? Для чего? Кто-то сказал, что это, наверное, подстроили офицеры, чтобы разоружить бригаду. Солдат охватило бешеное желание расправиться с заклятыми обидчиками, предавшими их в решительный час. Кинулись ловить офицеров, но почти никого из них в расположении части не оказалось. Тех, кого нашли, сразу арестовали и посадили на гауптвахту. Был взят под стражу и командир 2-го дивизиона полковник Шахов. Все так возмутились бандитским убийством часовых и кражей ударников от орудийных замков, что готовы были разнести казармы. Обнаружилось также, что пропали ключи от складов запчастей и вывезены снаряды: зарядные ящики при орудиях оказались пустыми.
Командование и эсеры успели проделать все это за ночь, как только поступило известие о восстании в Питере. Бригада стала небоеспособной. Но контрреволюционеры не приняли в расчет главного: настроения солдатской массы. А оно резко переменилось. Если на митинге солдаты еще колебались, хотели остаться в стороне от событий, то теперь просто рвались в бой.
Вооружившись тяжелыми бревнами как таранами, солдаты разбили железные двери складов, вытащили снаряды, нашли ударники.
На следующий день, к вечеру, батареи были в полной боевой готовности. Поставили караульных, в город послали разведчиков. Власть взял в руки бригадный солдатский комитет, который беспрерывно заседал. Хотя там уже не было офицеров, эсеры пытались направить стихийное возмущение солдат против рабочих, агитируя за восстановление власти Керенского.
О нейтралитете никто не помышлял. Участие в революционной стычке предрешалось ходом событий. Главное, о чем шел спор в бригадном комитете, — с кем идти артиллеристам, на чью сторону встать. Эсеры убеждали присоединиться к юнкерским пехотным училищам, но солдаты решительно отказывались.
Пока шли ожесточенные споры, из города вернулись разведчики. Они сообщили, что на домах расклеен приказ командующего Московским округом о введении военного положения (об этом в комитете уже знали), что на Пресне и в других рабочих районах власть в руках Военно-революционного комитета большевиков, который тоже расклеил свой приказ. В приказе ВРК подтверждалось известие о вооруженном восстании в Петрограде и содержался призыв к московским рабочим и солдатам захватить власть и тем самым поддержать питерцев. Перестрелка, которую все мы слышали, была, оказывается, на Красной площади — там юнкера атаковали отряд солдат и захватили Кремль. Узнали мы еще, что повсюду строятся баррикады и что в городе много вооруженных рабочих.
В нашем районе основной опорой контрреволюции было Александровское военное училище, помещавшееся на Арбате. На Тверской стоял жандармский кавалерийский эскадрон. Против этих частей и повели наступление рабочие отряды. Но им пришлось туго: противник имел несколько пулеметов, и атака захлебнулась. В бригаду прибежали посыльные из Пресненского красногвардейского отряда, спросили, где найти фейерверкера Дмитрия Родичева. Мы повели рабочих в бригадный комитет. После изгнания офицеров был избран новый состав комитета, и Родичев, имевший авторитет среди солдат, вошел туда. Он был связан с Пресненским Советом. Посыльные сообщили Родичеву, что отряд прохоровских ткачей наткнулся у Никитских ворот на сильную заставу Александровского училища; отряд не может двигаться дальше, к Кремлю, поскольку выход на трамвайное кольцо «А» перекрыт пулеметами, установленными юнкерами в трехэтажном доме. Без артиллерии эту заставу сбить невозможно. Командир Пресненского отряда просит у нас помощи.