Скольких бедные твари покусали с испугу, разглядеть не удалось. Но, похоже, не мало. Потому что фиольцы тут же, ночью, свернули лагерь и двинулись маршем к Южному. Все, как предсказал Беда. Наемнику можно было палатку на рынке открывать, озолотился бы. Впрочем, судя по доспеху и оружию, он и так не бедствовал.
— Почему ты молчишь? — подозрительно поинтересовался парламентер.
— Извини, — Марк встряхнулся, — ты так красиво сказал про змею, слугу и господина — я прямо заслушался. Так что ты хочешь… извини еще раз, я не запомнил твоего имени.
Беда покраснел, стараясь сдержать рвущийся наружу хохот. Хорошо, что под темным загаром это было незаметно.
Стратег то ли нечаянно, то ли нарочно в двух фразах трижды проехался по самолюбию и нервам парламентеров: напомнил про змей, попенял, что те не представились, то есть объявил невеждами и, наконец, умудрился спросить, чего хочет бритый. Вроде бы все нормально, если не знать, что именно так разговаривали чиновники Священного Кесара с мелкими просителями.
А фиолец этот нюанс уловил…
— Священный Кесар предлагает вам неслыханную милость, — привстав на носках, рыкнул он. — Хотите узнать — какую?
Марк изобразил на лице легкую заинтересованность.
— Вы оставляете это место неповрежденным. Оставляете оружие и амулеты. И уходите — куда пожелаете. Мы вас не преследуем. — Он произнес все это очень громко, на одном дыхании, словно торопясь выплюнуть что-то, что ему сильно мешало во рту. Вдохнул. — Эта милость будет действовать ровно одну клепсидру. Когда над нашим лагерем поднимется красный шар, вы уже ничего не сможете. Только умереть.
— Только умереть… — повторил Марк, — Священный Кесар, воистину, воплощение Бога Живого. Знаешь, парламентер, так и не назвавший имени — ведь до этого дня я не верил в его божественность. Считал, что это просто такой политический ход, чтобы привести страну к покорности.
— Что же убедило тебя? — подозрительно спросил бритый, — наша победа в Шиаре?
— О, нет, — легкая улыбка мелькнула на усталом и осунувшемся лице стратега и тут же пропала, — Это был вопрос грамотной взятки, а вовсе не божественной сути. Но вот то, что вы пришли сюда, в маленький Южный, все — и не уходите… А ведь никто из нас не мог проговориться, мы под заклятием Немого Огня. Воистину, это могло быть лишь откровение свыше. Я не думал, что придется встать на пути у истинного Бога…
— Так не вставай, — парламентер малость офигел от таких откровений, но постарался сохранить лицо.
— Ты же понимаешь, что мы не уйдем? — спросил Марк. — Вам придется пройти к сокровищу по нашим телам. Впрочем… смерть, с недавних пор, значит для нас не больше чем сон, утренняя трапеза, омовение или ночь с женщиной. Просто еще одно ощущение… неприятное, но не больше. Уходите, солдаты Живого Бога. Мы будем биться — и посмотрим, чье благословение сильнее — Священного Кесара или этого места.
…Именно в этот момент, ни раньше, ни позже генералу Райкеру приспичило чихнуть. А это такое дело — как приспичит, будь ты хоть генералом, хоть Императором, хоть Богом Живым — все равно чихнешь, не утерпишь.
Он зашевелился, несколько раз вздрогнул своим солидным телом. И резко сел с выпученными глазами, остекленевшими, от попыток сдержаться.
Парламентеров Великого Фиоля, чесавших с холма так, словно за ними гнались все демоны ада, провожали дружным хохотом, который еще долго перекатывался в опустевшем городе от здания к зданию.
— Я все испортил? — сокрушенно спросил Райкер.
— О нет, мой генерал. Вы не могли выбрать лучшего момента, чтобы "воскреснуть", — задумчиво отозвался Марк.
— Теперь бритые будут убеждены, что именно здесь бьет легендарный источник бессмертия, — сообразил Вейли, — Тот самый, который охраняют змеи. Они полезут сюда, чтобы испить из него положенные три глотка. Все. Никто их не удержит, да и удерживать не будет. Признаю, стратег, вы и в самом деле демон. Райкер, напомните мне, чтобы я никогда не ссорился с этим молодым человеком.
Но, — он развернулся к Марку, резко, как кукла на шарнирах, и, словно прошил его пристальным взглядом, — Вы ведь не размениваетесь на мелочи, так? Вам нужен весь корпус? А подходить они будут еще сутки, пропускная способность здешней дороги невелика. Впрочем, если бросят обоз, возможно, управятся к вечеру. И все это время нам придется продержаться. А лезть они будут, как легионы Огненной Равнины… Мое мнение — щиты и сталь, — неожиданно резко закончил он, — накопителей хватит.