Поэтому со всякими рыданиями, страданиями и соплями нужно прощаться быстро и окончательно.
Марк извлек из-за ворота камзола небольшой полотняный мешочек, вынул из него светлое, без единого пятнышка черноты, солдатское кольцо. И мягкую, как шелк, прядь золотых волос.
Кольцо надел. А золотую прядь пропустил сквозь пальцы, прощаясь. И разжал руку, отдавая прошлое ветру и реке. "Никому не обязан, ни к чему не привязан, никому не подобен — потому и свободен".
Алета проснулась рывком, в сильной тревоге. Ей показалось, что заплакал сын. Но в комнатах было тихо.
Над Аверсумом стояла глубокая ночь. Должно быть, третья клепсидра пополуночи. А то и четвертая. Раньше Рами часто просыпался в это время, но вот уже почти два месяца Алета спала спокойно.
Накинув халат, она прошла через арку в детскую, на свет, который там на ночь только приглушали, но не гасили совсем.
Картина, которая предстала перед ее глазами, могла поколебать и более стойкую психику. На коротком диванчике со всем возможным удобством расположился Его Императорское Величество Рамер Девятый.
На пеленальном столике были разложены кучками какие-то бумаги, которые Рамер быстро читал и раскладывал в несколько стопок, одновременно, второй рукой покачивая спокойно спящего ребенка с дивно умиротворенным личиком.
— Доброе утро, дорогая, — сказал он, бросив на Алету короткий взгляд.
— Утро? — удивилась она.
— Ну… почти.
— Что вы тут делаете?
— Совмещаю приятное с полезным. Рами плохо спит, няньке с ним не сладить. А у меня на руках почему-то сразу успокаивается.
— И… давно вы так?
— Не очень, — Рамер пожал плечами и спокойно признался, — почти с самого начала. Я мало сплю и обычно ночью работаю. А он так плакал — у меня таможенные пошлины в голову не лезли.
— Дивно, — покивала Алета. — А меня разбудить?
— Ну… ты довольно четко обозначила свою позицию по поводу моего пребывания в твоей спальне. Я понятливый.
— И что дальше?
— А что? — удивился император, — он мне не мешает.
— Может быть, вы и на Совет Лордов с ребенком пойдете? — Алета почувствовала, что злится. Причин она не понимала, и оттого злилась еще сильнее.
— А почему нет? Рами будет там далеко не единственным, кто ничего не понимает, орет и гадит. Собственно, там таких-то большинство. И потом — три месяца это не навсегда.
Алета опустилась на пуфик рядом с диваном, разглядывая повелителя так, словно впервые видела.
— А вы очень похожи, — растерянно сказала она.
— Конечно. Он же Дженга, что в этом удивительного.
— Вы, — сказала она. — Больше всего меня удивляете вы.
— Надеюсь, приятно?
— Пожалуй, да, — призналась женщина.
Рамер усмехнулся. Откинул голову на спинку дивана и, глядя в потолок, сообщил:
— Нечему удивляться, дорогая. Это у людей по-разному бывает. А зверь потомство в зубах носит и за него кого угодно порвет на тряпки. Надеюсь, ты помнишь, что я наполовину зверь?
— На лучшую половину, — улыбнулась Алета.