-Я…
Но я не даю ей договорить, даже зная, как она не любит, когда ее перебивают.
-Прости, но это предел, мама. Я понимаю, ты многим пожертвовала ради меня. Но я уже большой мальчик и сам принимаю все важные решения в своей жизни. И мое решение: не дать тебе больше лезть в мою жизнь.
Мама не отвечает, но отворачивается от меня и плачет. Я обидел ее своей правдой. Дотрагиваюсь до ее руки, но он отдергивает ее и тихо просит:
-Иди, сынок. Мне надо побыть одной. Иди.
Ну вот и поговорили. Пользуясь случаем, поздравляю своих читательниц Лену Ёжик и Яя с днем рождения! Счастья, здоровья и всех благ вам, девочки!
Глава 33. Перерезать пуповину
Две недели спустя
Индира
-Съешь хотя бы булочку с маслом, - мама пальцами пододвигает ко мне блюдце с разрезанной булкой, а я лишь молча отвожу взор.
-Спасибо, не хочется, - беру со стола стакан апельсинового сока и делаю маленький глоток.
-На одной воде и соке далеко не уедешь, - ворчит мама.
-Мне нормально, - пожимаю плечом и встречаюсь взглядом с отчимом, который пристально, но понимающе смотрит на меня.
Коротко улыбаюсь ему, благодаря за поддержку. Вот уже две недели я живу в его доме на окраине Мадрида. Здесь хорошо, пока еще тепло и солнечно, и можно завтракать на открытой террасе с видом на чудесный сад. В Алматы уже вовсю идет снег, о чем рассказала Зара, с которой мы только вчера болтали по телефону. Она попала на сохранение и теперь лежит-скучает в больнице.
Я тоже скучаю. Очень. По Роберту, его голосу, любимым медовым глазам и требовательным губам. По рукам, которые умеют нежно ласкать и жестко, до дрожи в коленях, сжимать. Думала, пройдет немного времени и я смогу заглушить чувства к нему. Не получается. Он слишком глубоко проник под кожу. И несмотря на то, что между нами столько недосказанности, недомолвок, препятствий и людей, что против нашего союза, я все равно его люблю.
Но мама…Моя дорогая, любимая мама впервые меня не понимает. Ее давняя обида и ненависть к отцу Роберта так сильна, что она переносит на сына грехи его отца. И я ругаю себя за слабость и ведомость, потому что в самом начале сделала то же самое. Никакая я не сильная личность. Я обычная слабая женщина, которая пошла на поводу эмоций и обид, а теперь сидит и не знает, что делать.
-Ну как нормально? - слегка негодует мама. - Посмотри, как ты похудела - кожа да кости!
-Мам, не начинай, а? Не хочу я есть. Могу я просто не хотеть или нет? - взрываюсь который день подряд. Знаю, что потом буду себя винить, но я уже на грани.
-Индира, - строго вздыхает мама.
-Оставь ее, Жанель, - басит Виктор на испанском и принимается жестикулировать. - Что ты как наседка кружишь над ней и кружишь?
-Я беспокоюсь о ее здоровье! - обиженно бросает она в сторону мужа.
-Тут не столько о здоровье надо беспокоиться, сколько о сердце, - с жаром говорит мой седовласый и в меру упитанный отчим. - Она же чахнет на глазах из-за этого. Я даже пять лет назад ее такой не видел! Тогда она была совсем другой.
-Какой? - спрашиваю я, заинтригованная его словами.
-Тогда ты приехала потухшей, но потом ожила. Постепенно менялся твой цвет лица, появился блеск в глазах. Сейчас я его не вижу. Ты просто чахнешь на глазах.
Судорожно вздыхаю и сжимаю губы, чтобы сдержать поток слез. Прошло две недели с тех пор, как я уехала из Алматы. Хотя сюда больше бы подошло слово сбежала. Тогда я отключила телефон, а в Испании купила местную сим-карту, чтобы связаться с сотрудниками. За школу не переживаю, там уже год есть хороший руководитель. А вот галерея занимаюсь только я. Но в ближайшие два месяца у нас ничего нового не планировалось, а все сделки с клиентами я закрыла.
Я знаю, что Роберт звонил и мне, и Заре. Я это предвидела, поэтому взяла с подруги обещание, что она не скажет ему ничего. И да, она не сдала пароли и явки, хотя призналась, что очень хотела - мол, он так жалобно звучал.
Скорее всего, Роберт писал на старый номер, поэтому сейчас я боюсь вставлять казахстанскую симку, боюсь открывать галерею, где столько наших совместных фото. Боюсь просто думать о нем, потому что неизменно чувствую, что очень ошиблась, когда оттолкнула его и бросила, движимая прошлыми и настоящими обидами.
-Наверное, вы правы, - вздохнув, поднимаюсь из-за стола.
-Ты куда? - тут же спрашивает мама.
-Пойду прилягу. Голова немного кружится.
-Это потому что ты не ешь! Индира, так нельзя.
-Ай, мухэр (исп. - женщина, жена), оставь уже ее в покое, - поднимая ладонь вверх, просит Виктор. - Иди, дочка. Отдохни.