- Садитесь, - настоял Каиров. - Вот так… Старшие знают, что говорят. Правильно?
- Так точно.
- У меня к вам вот какой вопрос: расскажите, где вы несли службу вечером четырнадцатого марта? Что произошло на вашем участке?
- Это вы про машину, которая офицера сбила? - догадался Туманов и тяжело вздохнул.
- Совершенно верно.
- Вечером четырнадцатого марта я нес службу в районе Рыбачьего поселка, - начал Туманов монотонно, словно пересказывал текст, заученный наизусть.
Каиров понял, что старшина не первый раз рассказывает эту историю, что она ему порядком надоела. Потому перебил вопросом:
- Во всем поселке?
- Нет. Ну… - старшина почесал затылок. - По треугольнику, можно сказать. Рыбозавод. Начало улицы Плеханова. И третий километр Приморского шоссе. Ну… Я ходил.
- Вы были без мотоцикла?
- Да. У нас на той неделе вышли из строя сразу три мотоцикла.
- Понятно.
- Ну… Когда я пришел на третий километр… Там большая трансформаторная будка. Ну… Она, можно сказать, ориентир…
- Действующая будка? - для Каирова ровным счетом не имело значения, была будка действующая или нет, но он еще улавливал монотонность в голосе старшины и стремился добить ее, эту монотонность, неожиданными вопросами.
- Нет. Она разбита. Ну… Когда я подошел к будке, мне показалось, что кто-то побежал в гору. Ветра не было, а камень посыпался. Я вынул пистолет. И поспешил за будку. Ну… Там такой съезд с дороги. Я смотрю, машина стоит, «студебеккер». По номеру вижу - военная… Ну… К ней у меня интерес сразу и отошел.
- Отошел, значит?
- Конечно. У военных своя служба. Мало ли они по какой причине машину за будкой поставили. Ну… У меня к тому времени курево вышло. Я спросил: «Хозяин, не найдется ли закурить?» Никто не ответил. Ну… - старшина стеснительно пожал плечами. - Я подумал, или шофер по какому делу в гору полез, или с девчонкой притих в кабине.
- Бывает и так? - весело спросил Каиров.
- Всякое бывает… Я решил обойти машину. Ну… С фонариком, ясное дело. Смотрю… Метра за два от переднего колеса - след крови. А под передним левым колесом офицер…
- Какой это был час? Точно не скажете?
- Минут пять-десять одиннадцатого. Ну… Я скоро остановил попутную машину. И сообщил военному коменданту.
- А в милицию сообщили?
- И в милицию. Дежурному. Но сначала военному коменданту. Если машина военная, мы первым делом докладываем в комендатуру.
- Вы уверены, старшина, что, когда подходили к машине, какой-то человек полез в гору? - Каиров наклонился над столом, примяв лежащую на краю газету. Смотрел на старшину пристально и тревожно.
Туманов было заерзал под неожиданно потяжелевшим взглядом полковника, выдержал этот взгляд. Сказал тихо:
- Полез, точно. Ну… Человек ли? Судить трудно. Темно как было. Может, шакал. Может, бездомная собака.
- Следствием установлено, что машина шла из города. Случаем, вы не видели ее?
- Мы не автоинспекция. Наша задача следить за порядком. Чтоб хулиганства не было, разбоя. В ночное же время машин идет много.
- «Студебеккер» - приметная машина.
- Товарищ полковник, машина что человек. Ее остановить надо, разглядеть… Тогда запомнишь… Шли по дороге в тот вечер «студебеккеры». Два или три видел. Ну… Что из этого? Номеров не знаю, водителей в лицо не видел.
- Скажите, а сколько человек сидело в кабинах тех «студебеккеров»? По одному, по два?..
Старшина Туманов сочувственно, как-то по-отечески, хотя был намного моложе Каирова, посмотрел на докучливого полковника, но твердо ответил:
- Два человека, три…
- Вы уверены?
- Да. В сторону Новороссийска редко ездят в одиночку. Машина с одним шофером сразу привлекает внимание.
- Спасибо, старшина. Вы свободны.
Туманов вышел. Он неплотно прикрыл за собой дверь, и его тяжелые шаги еще долго и глухо слышались в коридоре.
Кряхтя по-стариковски, Каиров поднялся из кресла. Прошел к трехногой вешалке, где висела его шинель и фуражка. Золотухин сидел за столом, отрешенно глядя на откидной календарь.
- Я пойду, - сказал Каиров. - Чертовски выдохся за этот день.
- Я распоряжусь, и вас отвезут в машине, Мирзо Иванович, - Золотухин встал, намереваясь подать полковнику шинель. Но Каиров покачал головой, выражая этим недовольство. И Золотухин стоял возле вешалки немного растерянный.
- Здесь недалеко, - сказал Каиров. - Я пойду. Это полезно - пройтись перед сном. Иначе я не усну. И буду долго мучиться.
- Вам виднее, Мирзо Иванович, - устало ответил Золотухин и опустил голову. Скорее всего он был серьезно огорчен неудачей, постигшей Туманова. Каиров застегнул шинель. Сказал спокойно: