- Спасибо, отец. На том свете встретимся. Угощать папиросами буду я.
Зачем так шутишь? Я старый человек. Я тоже о смерти думаю. Не надо шутить на эту тему.
- А я, может, от страха шучу. Я боюсь, может!
- Ты мужчина.
- Ну и что… Мне вот один парень рассказал. В далекие времена за границей, во Франции или в Италии, такой обычай был. Приговоренному к смерти мужчине в ночь перед казнью приводили молодую красивую девушку. И спал он с ней, чтобы семя все из него вышло. Чтобы не погибала вместе с ним будущая жизнь, которая в каждом из нас заложена.
- Красивый обычай, - согласился Каиров.
- Понятно.
Каиров уныло посмотрел на ключ, тяжело встал с табуретки. Сказал с сомнением:
- А мне одно непонятно. Задавил ты человека. Тяжелый случай, так за это же не стреляют.
- Стреляют пе стреляют. Любопытный ты, отец, очень.
- К старости все любопытные… Я о чем говорю. Не умеешь водить машину - ходи пешком.
- Опять свое. Я шофер второго класса. Автобус в Чите водил. А здесь влип. И ничего не докажешь… Шел я в рейс. Напросился ко мне Сизов. Подбрось, говорит. Круг нужно было сделать. Выехали на третий километр. Он говорит - стой. Друга обождать надо. В женское общежитие он, что при рыбзаводе, значит, захаживал. И сам ушел. А мне фляжку с водкой оставил. Съехал я с проезжей части в тупичок. За трансформаторную будку. Выпил. Может, оттого, что обедал плохо, отключился я. Пропала память. А когда очухался, майор под колесами мертвый… Я бежать.
- Перепугался.
- Перепугаешься… - грустно усмехнулся Дешин.
Каиров будто через силу подошел к стене, всем своим видом показывая, что ему нездоровится. Пощупал рукой батарею. Спросил:
- И сколько же ты бегал?
- Двое суток.
- Вышка тебе за дезертирство.
- Не помилуют, думаешь?
- За других решать трудно.
- Это верно… - Дешин делал затяжки часто-часто, будто его торопили.
- А тот, друг майора, не приходил? - поинтересовался Каиров.
- Нет. Не приходил.
- И кто он, не знаешь?
- Мне это без надобности.
- Зря… Я вот из твоего рассказа не разберу, когда же ты майора задавил?
- Сам не пойму. Вот думал, думал… Если только он когда слез, - может, пошел за обочину помочиться. А я тут сворачивать в тупик стал, фары не включая. И, может, задел его. Потом протащил…
- Да. Незавидное у тебя положение, - Каиров отвернулся к стене и несколько раз ударил ключом по батарее.
Через минуту в коридоре послышались торопливые шаги и кто-то громко спросил:
- Где сантехник будет?
- В шестой!
Открылась дверь. Запыхавшийся выводной сказал:
- Товарищ мастер! Быстрей в котельную, там трубу прорвало!
ТАТЬЯНА, ПОМНИШЬ ДНИ ЗОЛОТЫЕ…
Старый шкипер Пантелеймон Миронович Обмоткин, впервые увидевший свою родную внучку Татьяну, когда ей пошел шестнадцатый годок, назидательно произнес: «Красива. Слишком красива! А красота, как и выпивка, хороша в меру». Дед ходил по многим морям, обметал клешами набережные Марселя, Сингапура, Шанхая… Ни один даже самый большой танкер в мире не вместил бы в себя столько спиртных напитков, сколько выпил Пантелеймон Миронович за сорок лет плаванья. Виски, ром, джин, водка, коньяк… Эх, да разве перечислишь.
- Я много раз изменял своей жене, - говорил старый шкипер. - Вот почему мне достаточно взглянуть на молодую девицу - и я лучше всякой ворожеи определю, что из нее получится.
Татьяне запомнилась встреча с дедом. Многое из времен юности позабылось, схлынуло, не оставив в памяти следа, так скатывается малая вода, успевшая только лизнуть берег да пошелестеть галькой. Но приезд деда она помнила ясно, точно это было вчера, а не девять лет назад - в тридцать пятом году. Считалось, что дед живет в Одессе. Там жила и бабка. Но потом бабка умерла. Она попала под машину «Скорой помощи». И Татьяна считала и до сих пор считает кончину бабки непростительной глупостью. О деде она много слышала. Представляла его высоким и сильным. И красивым, потому как милые родственники, все без исключения, заявляли, что Татьяна похожа на деда.
Очень радостно было отметить - дед оправдал ее лучшие ожидания. И рост, и осанка, и глаза деда могли украсить любого мужчину. Вот только старым был дед. И лицо его было морщинистым и коричневым, словно кожа портфеля.
Пантелеймон Миронович привез внучке подарки. К сожалению, он не знал ее роста, полноты. И все платья оказались в груди тесными Татьяне, а белье - велико. Но последнее не так уж страшно. Важно, какое это было белье, какие умопомрачительные гарнитуры!
Татьяна догадалась, что, конечно же, не внучке покупал их в Гонконге дед. Но по какой-то причине они не дошли по назначению. Татьяна благодарила судьбу за это.