- Лучше воды. Я квасом не напиваюсь.
Крякнув громко и неприятно, Марфа Ильинична поставила опорожненный стакан на подоконник. И повернулась спиной к окну, которое крест-накрест было заклеено узкими полосками марли.
- Ты, Татьяна, не печалься. Положись на меня. Твой, он человек осторожный, даже мне не рискует показаться. Он все разумеет… Передай ему - наперед товар пущай к тебе приносит. Когда я сама носить буду, когда ты… Ни у кого подозрения это вызвать не может. Ты моя клиентка довоенная. Ясно?
- Ясно, но… Кто две тысячи платить будет?
- Плюнь и забудь. В торговле всегда случается естественная убыль. Об этом каждый продавец знает.
ФЛЯЖКА
В шестом часу вечера еще было светло, хотя солнце уже пряталось за мысом Косым, и свет над городом лежал мягкий, и все было без теней, как на детском рисунке. Каиров направился к Золотухину. Он медленно, словно прогуливаясь, шел по стертому, давно не ремонтированному тротуару, тянувшемуся от здания к зданию, большинство из которых давно лишились крыш и окон. Возле продуктового ларька женщины дожидались своей очереди. Продавщица резала хлеб длинным, будто сабля, ножом, и он мерцал тускло и холодно.
Сквер, заселенный старыми, кряжистыми кленами, был пуст.
Скамеек уцелело мало. Да и уцелевшие имели удручающе неприглядный вид. Но листья на деревьях уже набирали силу. И смотреть на них было приятно.
На выходе из сквера Каиров остановился, чтобы пропустить мчавшуюся на большой скорости машину, но, заскрежетав тормозами, машина лишь чуть проскочила мимо Каирова и замерла у тротуара. Показалась кудлатая голова. Знакомый голос:
- Мирзо Иванович!
- А я к тебе, Дмитрий, - сказал Каиров Золотухину.
- Милости прошу в машину.
- Здесь недалеко. Пойдем пешком. Подышим свежим воздухом, - предложил Каиров. - Это возвращает силы и бодрость.
- Как всегда правы, Мирзо Иванович.
Золотухин вылез из машины. Сказал шоферу:
- Поезжай.
Выглядел он устало. Протянул Каирову руку:
- Я подготовил сведения, которые вы просили.
- Спасибо, Дмитрий. Как Нелли?
- Что с ней станется? - недовольно ответил Золотухин.
- Слушай, дорогой, - Каиров произнес эти слова властно и строго, - в таком тоне никогда не смей говорить о Нелли. Она мне почти как дочь.
Золотухин смутился:
- Мирзо Иванович, ради бога, не горячитесь. Кажется, я немного устал.
- Немужское дело жаловаться на усталость.
- Я не жалуюсь. Я объясняю. Не сердитесь, Мирзо Иванович. Я люблю Нелли.
- А понимать ее - понимаешь? - Каиров склонил голову набок, заглядывая в глаза Золотухину.
- Это уже тонкости. Сейчас не до них. Пусть она меня понимает. У нее больше свободного времени.
Каирову ответ показался странным. Мало того, не понравился. Вначале ему захотелось осадить Золотухина или прочесть ему мораль о супружеской жизни, но Золотухин выглядел таким несчастным, таким замотанным, что Каиров не нашел ничего лучшего, как просто спросить:
- Подсчитал?
- И не думал.
- Не верю.
- Честно, Мирзо Иванович… У нас с Нелли все в порядке. Хорошо мы с ней живем. Правда, укоряет она, что простора во мне маловато, что суховатый я человек. Не спорю… Говорю, обожди, после войны жизнь настоящая начнется…
Нота горечи прозвучала в голосе Золотухина громко и явственно, как петушиный крик на рассвете. Каирову не понравилось это. И он сказал нудновато, по-старчески:
- С жизнью лишь когда расстаются, понимают, что она настоящая. А после войны, дорогой, свои трудности придут.
- Ясное дело, - без воодушевления согласился Золотухин.
Они миновали площадь. Голубой сумрак лежал над ней, как опрокинутая чаша. Поднялись по улице, которую перегораживала сложенная из кирпичей баррикада.
Вышли к зданию милиции.
- Старшина Туманов на месте? - спросил Каиров.
- Сейчас выясним, - ответил Золотухин.
Но выяснять не пришлось. Старшина Туманов сидел возле стола дежурного, набирал номер телефона. Увидев вошедших, он положил трубку, встал и поздоровался.
- Мне нужно задать вам только один вопрос, - сказал Каиров. - Вы не находили в машине Дешина фляжки с водкой?
- Нет, товарищ полковник.
- Значит, не находили, - многозначительно уточнил Каиров.
Старшина стоял перед ним навытяжку, смотрел на полковника честно, с пониманием. И Каиров поверил, что такой человек не утаил бы фляжку, пусть даже наполненную водкой.
- Фляжки в кабине не было. Я осветил кабину. Думал увидеть кровь. Или другие следы преступления.
- Ничего не увидели? - Каиров уже не смотрел на старшину. Окрашенные в белую краску стекла окна за спиной дежурного светились слабо и мерцающе.