– Ну, чего стоим, глазами хлопаем?.. – напустился на меня Летун. – Быстро тащим красавца в дальний угол, там все же потемней...
И верно, времени терять не стоило. Потерявшего сознание Лудо Карруда оттащили подальше, и там прикрутили к лежащему на земле бревну. Так, пусть пока что поваляется без сознания, сейчас мы его враз в себя приведем.
Летун достал один из двух заветных пузырьков, тех самых, за которые мы заплатили Навару целую гору золота, аккуратного его откупорил, и осторожно влил в приоткрытый рот мужчины одну каплю бесцветной жидкости.
– А этого хватит?.. – не выдержала я. – Может, еще парочку капель добавить?
– Твое счастье, что Навар этих слов не слышит... – проворчал Летун, вновь закупоривая пузырек. – Обиделся бы всерьез и надолго, да еще и решил, что ему не доверяют. Боюсь, и одной-то капли будет в излишке, только вот ее пополам никак не поделишь!
Что ж, поверим, тем более что Карруд вскоре должен придти в себя – все же его не до смерти придушили, а, как сказал Летун, лишь «вырубили на время».
– А вы, господа хорошие, лихо его повязали... – мне только и оставалось, что развести руками.
– Дурное дело нехитрое... – пробурчал старик, хотя было заметно, что вовсе не против моей похвалы. – Всяко в жизни бывало, тут поневоле научишься. Вон, и ухажер твой, хоть и из благородных, а знает, куда бить, чтоб враз достать. Что, на рудниках обучили?
– Вроде того.
– Я ж знаю, о чем говорю... А вот и наш красавец в себя пришел.
И верно: господин Карруд зашевелился, открыл глаза и непонимающе посмотрел на нас. Впрочем, вскоре его взгляд прояснился и представитель семейки ди Роминели рванулся, чтоб освободиться от пут, но все было без толку – Летун знал свое дело, и навязанные им узлы при всем желании распутать совсем непросто.
– Немедленно отпустите меня!.. – наш пленник сделал все, чтоб его голос прозвучал достаточно громко и властно, только вот получалось это у него из рук вон плохо. Лудо Карруд вовсю сипел и говорил почти что шепотом.
– Надеюсь, господин ди Роминели, мы не нанесли вам никаких значимых увечий?.. – вежливо поинтересовался Крис.
– Уж не извиняться ли вы вздумали?.. – скривил губы Карруд. – В этом случае, чтоб получить мое прощение, вам для начала следует развязать меня, и начать вести разумные переговоры.
– Дело не в извинениях, я просто опасаюсь, не ударил ли вас слишком сильно... – Крис воплощал саму любезность. – Просто должен покаяться: бью сильно, и от моих ударов вполне может произойти сотрясение мозга, и первый признак того – онемение языка. Надеюсь, сия печальная участь вас миновала.
– Скотина!.. – зашипел Карруд, едва ли не враз теряя свое высокомерие. – Чтоб ты знал – у меня язык плохо ворочается! Похоже, сотрясение мозга я все же получил... Ну, ты мне еще за это ответишь!
– Все это так прискорбно... – посочувствовал Крис, но, судя по его голосу, раскаянием тут и не пахнет. Если же говорить честно, то слова Карруда нас просто порадовали. Почему? Дело в том, что в том пузырьке, каплю жидкости из которого влили в рот господина ди Роминели, была «Чистая правда» – так Навар назвал свое зелье. Когда люди (неважно, случайно, по неопытности, или же им специально подливали «Чистую правду») проглатывали эту прозрачную жидкость, через несколько минут на них нападала невероятная словоохотливость, причем лгать не было никакой невозможности, слова, можно сказать, наружу просились сами, и каждый говорил то, что в обычной жизни никому и никогда бы не сказал. Вообще-то эту самую «Чистую правду» нужно растворять в воде или в вине, а если принимать зелье в чистом виде, так, как это сделал сейчас Летун, то у человека на какое-то время немел язык. Что ж, прекрасно, Навар не подвел, и его... изделие, и верно, было на высоте.
– Зато у меня есть немалое желание поговорить с вами, господин ди Роминели... – начала, было, я, но Лудо Карруд меня перебил.
– А уж у нашей-то семьи имеется какое желание с тобой побеседовать – это тебе даже и не передать, тварь! Не сомневайся – сто раз обольешься горькими слезами за то, что вздумала пойти против нас! Думаешь, никто не знает, что ты вовсю интригуешь против семьи дт Роминели? Ничего, наше семейство так просто не возьмешь, и тем более этого не сможет сделать какая-то провинциальная девка, которая не оценила той чести, что ей выпала – стать членом нашей великой семьи! Рано или поздно, но вы сорветесь с той кромки, по которой все еще пробираетесь, и тогда уже пеняйте на себя!
– Прекрасно... – согласилась я. – Вот давай-ка мы с тобой и поговорим на эту тему, раз она так интересует нас обоих...