– Какой долг?
– За слепую девчонку, что Изгои несколько лет растили среди своих и водили везде с собой.
– Странное место, чтобы прятать детей.
Перехватив взгляд Кобейна в сторону оставшихся за холмом палаток, старуха покачала головой.
– Не эти. В Закатном было дело. Я тоже оттуда родом. А странное или нет, не ко мне вопрос. Значит, есть судьба страшней, чем кочевать с Неприкосновенными.
– Что стало с девочкой?
– Кто его знает. Забрала она ее лет через семь, а куда дела, неведомо. В этих местах детей рядом с ведьмой никто не видел.
Бэй собрался уходить, но потом, вспомнив сосредоточенный взгляд старухи, пока она копалась в мешочке с камнями, достал из кармана осколки турмалина.
– Знаешь, что это?
Безродная сложила вместе ладони и быстро-быстро потерла их, согревая, потом взяла осколки, аккуратно составив их вместе на левой ладони. Зажала ее в кулак, потрясла в воздухе и сунула под ухо Бэю, напугав, что хочет ударить.
– Слушай, – недовольно прошипела она, словно испытывала боль, и снова поднесла руку к уху Кобейна.
– Рок, – донеслось из ладони старухи.
Ну что ж! Добавилась целая буква. Только передатчик на этом бесповоротно разломался. С шипением безродная отбросила осколки в песок, и на ее ладони Бэй увидел красное пятно ожога. Старуха вертелась на месте и сыпала ругательствами, пока дула на больное место.
– Камень – перевертыш, посланником она его сделала, – Неприкосновенная застыла перед Кобейном, глядя на него из-под темного платка. – Может, для тебя, а может, для другого. Только тот, кто убил ведьму, сильнее был. Раскусил ее хитрость, вместе с турмалином, – засмеялась женщина и пошла прочь, потряхивая обожженной ладонью.
Бэй смотрел ей вслед и вспоминал о том, что не говорил в селении, как умерла Рокса, женщина догадалась об убийстве сама и камень себе выбрала необычный. И с турмалином разобралась. Непростая... Уносила на скрюченных ногах свои собственные секреты обратно в поселение Изгоев.
* * *
Снова и снова Бэй вспоминал подслушанный на площади разговор между Роксой и девочкой. Ведьма испугалась, еще увидев проекцию камня. Что насторожило ее – сила шерла или то, что неизвестный убийца попросил у нее слишком опасный кристалл, оставалось только догадываться. Но, пообещав Кобейну изготовить обманку, Рокса поспешила на встречу с девочкой. Нет. Не так. Ведьма вышла из дома через час. Вряд ли, чтобы сбить слежку, скорее всего, зарядила за это время какой-нибудь сигнальный амулет для ясновидящей и говорила с девочкой об опасности. Уже тогда предчувствовала свою гибель? В любом случае, ясновидящая что-то почувствовала, потому что хотела проверить судьбу ведьмы, умоляя взять камень или показать руку. Значит, хоть каким-то даром девочка обладает, и после жизни среди Изгоев Рокса «спрятала» ее на цветастом платке посреди людной площади. Интересный способ заботы о детях. Или, как сказала Неприкосновенная, ребенку грозила судьба еще более страшная, чем доля бесправного отщепенца или уличной побирушки.
Бэй не стал хранить силы и перенесся к окраине Рассветной, как в прошлый раз. В этом мире его память надежно фотографировала следы и места для скольжений. Он так до конца и не разобрался со всеми тонкостями своего дара, для этого требовался опытный Разрывающий. В Карьере такого уровня, как у Бэя, не нашлось, а нашелся бы – все равно не хватило времени на практику.
Кобейн знал, что у любого чуда есть свои ограничения. Были они и для Проводников, и для людей, перемещавшихся с помощью камней. Существовали невидимые «автобусные остановки», где легче было поймать бесцветную волну и из нее «выйти». Для скольжения закрывали многолюдные места любых поселений и здания. Оно и понятно, иначе в Долине не существовало бы стен и личного пространства, а из воздуха валились здоровенные мужики, стучась лбами с прохожими, усмехнулся собственным размышлениям Бэй. Но, как и везде, тот, кто платит, получает больше – чем сильнее дар и выше положение одаренного, тем больше пространства Долины было доступно ему для скольжения.
Кобейн шел вдоль ровных, как по линейке прочерченных улиц, и разглядывал дома, которые улыбались ему лепниной крыльца, хитро щурились карнизами окон и удивленно приподнимали брови-балконы. Столица Рассветного королевства напоминала игровую комнату долинного Гауди и Барселону.