Площадь, похожая на солнце с ровными лучами-улицами в середине дня была оживленной, как все рыночные. Бэй потолкался среди покупателей зелени, фруктов и овощей, высматривая слепую девочку с мангустом. Не оказалось ее ни на площади текстиля и металла, ни на далеких от центра рыбной и мясной. Зато он узнал, как зовут ясновидящую – Кимико, и что еще вчера девочку видели в городе. Обычно она гадала на одной из центральных площадей. Продавец веревок и ниток показал Кобейну на мальчишку, сновавшего между покупателей.
– Шюрта спроси, он частенько помогает ей, если народа много и мангуст боится вести хозяйку.
Поговорить с мальчиком не получилось. Только парнишка заметил неслучайный к себе интерес, так исчез с площади испуганным зайцем. Бэй усмехнулся и стал ждать, сев в сторонке между продавцами эля и еды.
Прошло около часа, прежде чем детектив из другого мира разобрался, что прятался от него не заяц, а хитрый лисенок, у которого, к тому же, на площади остались глаза – еще один сорванец, постарше, и Кобейн был уверен, что где-то среди постоянных продавцов должен находиться хозяин уличных воришек.
Придумывая, как выцепить проворного мальчишку, Бэй неожиданно решил вопрос с работой и ночлегом. Еще переходя с площади на площадь, он понял, что останется в Рассветной столице. Несмотря на то, что первое знакомство с городом было неудачным, он нравился Кобейну, дарил приятную легкость душе, замазывая тоску веселыми фасадами и светлыми, теплыми красками стен. Бэй рассудил, что в толпе собравшихся со всего королевства на праздник людей его вряд ли кто запомнил, он был мало похож на самого себя прошлого, и знаки на его спине были узаконены таинственным жрецом. К тому же в большом городе легче затеряться.
Бэй следил за людьми на площади, когда сзади него раздался высокий и сильный женский голос:
– Чтоб тебя Тени поцеловали, идиот, и мозги твои в тесто превратили. Не потерял бы ничего.
Бэй обернулся и увидел как длинная, словно жердь, женщина выталкивает из дверей пекарни невысокого мужичка. Тот хватается за нее руками, стонет и подволакивает ногу. Получив тычок в спину, мужчина не удержался и повалился на землю, заскулив побитым псом.
– Ползи к своим друзьям, что наливают тебе за ворованную у меня муку.
Худющая, злющая, с длинным носом и превратившимися в щелочки глазами, булочница представляла из себя грозное зрелище. Острые локти торчали в стороны, как ноги громадного кузнечика. И сама она походила на кузнечика или саранчу, ведь как только перестала щурить глаза, они оказались небольшими, но круглыми, а длинный рот, углы которого тянулись к земле, напоминал челюсти насекомого. На овальной голове торчали всклокоченные жидкие волосы, а одета женщина была в зеленое платье со светлым передником.
Бэй был в восторге.
Саранча выпучила черные глаза на мужчин, толпившихся рядом с бочками эля, и протрубила высокой трубой:
– Забирайте своего несуна. Одноногий он мне не помощник.
А потом направилась обратно в лавку, громко причитая, что до ночи ей нужно найти нового работника. Не теряя времени, Бэй оставил рыбалку шустрых мальчишек на другой день и пошел за грозной женщиной.
Кимико уже не было в городе, Кобейн больше не сомневался в этом. Он расспросит мальчишек о ней, но не станет метаться по Долине, преследуя чужие тайны. С него и своей уже сполна хватило.
Услышав вопрос о работе, Саранча окатила Кобейна таким недоверчивым взглядом, что он не сдержал улыбки.
– Ну, вы тоже на булочницу не очень-то похожи.
Из рта-мандибулы вылетел недовольный свист, и Бэй получил работу на завтрашнее утро, а на вопрос о ночлеге еще один свистящий плевок воздухом и кивок в потолок. Под крышей у Дары, как звали хозяйку пекарни, располагалась маленькая комната размером в кровать и еще в полшага.
* * *
Как известно, в классической английской системе образования серьезно относятся к преподаванию каждого предмета. Это правило касается не только точных наук и языков, но и спорта, музыки и домоводства. Особенно в дорогих частных школах, куда время от времени заточали на несколько месяцев вундеркинда Бэя. В одной из них, расположенной среди живописных шотландских гор, работал учитель, влюбленный в пекарное и кулинарное дело. И как каждый увлеченный педагог, он разбудил в учениках интерес к приготовлению хлеба и сдобы. Имя потомка Брюса Уоллеса соответствовало любимому занятию – Бакстер, пекарь. Вернувшись в Голландию, Бэй пек румяные булки и нахохлившийся черный хлеб, приводя в восторг маму, вызывая задумчивые взоры Зоси и открытые насмешки Куна. Нездоровое чувство юмора старшего брата победило, к тому же у Кобейна было слишком мало времени, и без восторженного учителя он быстро забыл дорогу на кухню.