– Почему ты с Наследником? – ответил Дэш вопросом на вопрос.
– Я всегда была с ним.
Ответ – почти правда.
– А я всегда был Любимцем Жрецов. Они меня нашли, учили, порой содержали. Зачем бегать от Судьбы?
Ана тоже пользовалась подобными аргументами.
– Я бы даже поверила, если бы твое решение не стало таким неожиданным. Ведь у тебя были совсем иные планы. И всем известно, что Храм надеялся на твою победу и место в Совете. Давай начистоту?
Ана бессовестно пользовалась своей бледностью, близостью к Дэшу, добавляла участия в голос, чувствуя, что парень не остается равнодушен к ее уловкам. Шпинель привык закрываться от ревности и презрения, но он не знал, как прятаться от искреннего участия. И крепость сдалась.
– Храм надеялся на мою победу, но знал, что простолюдину будет трудно найти себе пару. Какими бы ни были ожидания и планы жрецов относительно меня, они не могут отказать одаренному, решившему принять посвящение, если его выбор одобрили духи и поддержал хотя бы один из Высших жрецов.
– Им был тот Истинный, что сейчас с Ларсом? – Ана все-таки не выдержала и задала мучивший ее вопрос. – Как вы не путаетесь между собой, без имен?
Дэш рассмеялся,
– Имена есть, даже что-то вроде обращений, определяющих статус жреца, но не для мира, только для Храма.
– Это из-за Рока? Что он тебе сказал, заставившее изменить планы?
Дэш подобрал с земли несколько мелких камней и начал бросать их, пытаясь задеть большую ящерицу, гревшуюся на солнце в метрах десяти от них с Аной.
– Дэш!
– Меня нельзя так больше называть.
Полетел камень. Упал слишком далеко от рептилии, чтобы напугать.
– Ну мне-то можно, когда никого нет рядом.
– Ну если только, когда никого нет. А нас ящерица подслушивает.
– Не дури, – Ана толкнула Дэша в бок.
Еще никогда она не препиралась с этим парнем вот так – шутя! С Дэшем, смотревшим на Ану жарким взглядом и все время стремившимся перешагнуть черту дружеских отношений, это было невозможно. Но теперь, когда черта превратилась в невидимую стену, ничего не осталось от былого напряжения, ему на смену пришла легкость.
– Что он тебе сказал? О предопределении Судьбы?
– Конечно. Ты ведь тоже во все это поверила. В Ткачей и в гобелены, сплетенные из людских судеб.
Ана кивнула, честно признаваясь. И ей тоже захотелось прогнать ни в чем неповинную ящерицу. Она нашла под ногами мелкий камушек и прицелилась.
– А еще что сказал?
Тоже не попала.
– Что подвиги легче совершать на глазах толпы, чем когда о них никто не узнает.
– Это к чему?
– Ну, наверное, к тому же самому. Что у каждого своя роль, но наши выборы определяют, как будет складываться рисунок гобелена дальше.
– Все равно я пока не услышала ничего, способного заставить тебя поменять планы.
Дэш замолчал. На целых три камушка и еще два, запущенных Аной.
– Сказал оставить тебя в покое. Помочь, но не мешать. Что ты – не моя судьба.
Ана громко рассмеялась и швырнула камень, а главное – попала по хвосту ящерицы, которая быстро юркнула за большой валун.
– Да брось из себя несчастного влюбленного разыгрывать, Дэш! Не было никогда между нами чувств, только интерес с твой стороны, подогретый тем, что запретно. Тебе ведь всегда хотелось делать то, что нельзя.
– Ты мне нравишься, – признался парень, не пряча взгляда, но и не разжигая его огнем, как раньше. Смотрел ровно, как недавно, рассказывая Ане о голосах камней. – Ты – другая. С тобой интересно. То ли потому, что ты пропитана неведомым мне миром, то ли тайнами, что тебя преследуют.
– А как же карский мед?
– Так он самый и есть. Сладко-горький. Мед может быть лекарством или отравой. А еще у него цвет отшлифованного янтаря из Карьера – оранжевый, с бордовыми вкраплениями, как будто в него крови накапали.
Дэш влепился взглядом в губы Аны, и она невольно отодвинулась. Перевела взгляд на татуировки у парня на виске, рассмотрев среди них знак служения вечности, знак времени...