В малой столовой ужинали только взрослые члены королевской семьи, Избранница и двое самых доверенных людей Короля.
Ларс привел Трева рассказать, что узнал один из его людей. Парень сопровождал Мирна, когда освободили служанку Аны, и по своей инициативе продолжил искать похитителей. У него появилась для этого вполне серьезная причина, которая вернула блеск глазам Гаи, а ее щекам придала непривычный румянец смущения. Как говорят, Любовь способна на чудеса, и помощник Трева нашел обладателя необычной пуговицы, завалившейся под кровать в постоялом дворе. Им оказался человек из близкого круга Шахрейна. И хотя доказательств причастности Дагана к похищению не было, сидевшим за столом в малой гостиной они не требовались.
– Мало его прихватило у Рассветных, – Аларик мстительно постукивал по столу ножом, забыв о полной тарелке еды.
– Можно помочь ему отравиться еще раз, – Магда кивнула в сторону Аны, и на столе появилось несколько жемчужин. Тех самых, от Кимико.
Девочка получила их от клиента, которому нагадала долгую жизнь и, не догадываясь, что конфетки порченные, хранила их на черный день. Все первые дни в Закатной были черными, но Кимико побоялась продавать опасный товар в незнакомом городе, зато накануне переезда во дворец подарила жемчужины Ане. За заботу. Спасибо, Избранница уже знала об их особом действии.
– Какая мелкая, женская месть, – возмутился Аларик, – ни к чему толковому она не приведет.
– Мелкая, – согласилась Королева, – но очень приятная.
И как-то сразу все мужчины за столом с ней согласились.
Выбрав удачный момент для жемчужного удара, Магда сорвала Шахрейну важную встречу и публичное выступление. И еще пару дней после этого вид побледневшего и похудевшего Дагана, метавшего по сторонам чернильные кляксы злобы, забавлял посвященных в причины его недомогания и хоть немного поднимал настроение.
* * *
Когда-то причиной переезда из дворца была безопасность Аны, теперь та же причина заставила ее вернуться в королевское крыло. И сколько сразу добавилось условностей, охранников, правил! От них страдали все бывшие жители имения, привыкшие не только к саду и дому, но и к свободе, которую им давали владения Мелины.
Даже Гая и Аксела с трудом скрывали досаду. А Кимико, перепуганная неожиданным поворотом в жизни, прятала свой страх на дне глаз-озер. Хуже всех пришлось Глазу. Его собирались посадить в вольер в саду, и только под личную ответственность Ларса – вымоленную и выцелованную Аной – разрешили оставить в комнате воспитанницы его невесты. До первого проступка со стороны мангуста.
Кимико пряталась со своим зверьком подальше от королевских особ и все норовила перебраться жить в спальню к Ане, чем вызывала жгучее недовольство Гаи.
– Ты ревнуешь к маленькой девчонке, – журила ее Ана.
– Конечно, ревную! Ты нашла себе большую сиротку, чем я. Даже в спальню к себе готова ее забрать. Лучше бы Наследника туда пустила.
– Гая! Ты не такая... Кимико плохо спит по ночам. А о Наследнике… – Ана понизила голос. – В имении под недремлющим оком Акселы это невозможно было сделать, а во дворце таких Аксел стало десятка два. Рассказывай лучше о себе.
Госпожа и служанка сидели, забравшись с ногами на диван, и болтали.
– Он так на меня смотрит, будто я стеклянная ваза, – жаловалась Гая, краснея и покусывая губы. – Такому бы девственницу.
– А то он не знает, что тебя из постели любовника украли.
– Знает, – краснота на щеках Гаи была такой же огненной, как у Аны в те времена, когда подруга делилась с ней постельными премудростями. – Знает, но все равно смотрит, как на хрустальную вазу.
Разговор был прерван самым неприятным образом.
К Избраннице по срочному и щепетильному делу заявился Шахрейн.
Советник еще не окреп после внезапной болезни, но лучился довольной улыбкой, которая пугала. И не зря. Даган обвинил Кимико в краже.
– Как слепая девочка могла бы совершить это? – возмущалась Ана, ожидая воспитанницу.
– Она прекрасно ориентируется в этом крыле дворца, так что не стоит преувеличивать физические ограничения вашей воровки, – настаивал Пипа. – Мне известно, откуда вы взяли ее к себе в дом. Никакая она не родственница Акселы, а уличная гадалка.