Послать все к твану и перестать сопротивляться? Зачем он еще это делает, БЭЙзумный?
Кайра замерла, разглядывая искаженное от внутренней борьбы лицо Кобейна, его сжатые от напряжения челюсти.
Покрывало уже отброшено прочь, и впервые соприкасались оголенные тела.
– Уходи! Вон! – закричала Рассветная, откидываясь на подушки. А потом приказала ледяным тоном, глядя в потолок: – Иди в свою комнату и оставайся в ней до утра, Бэй!
Это была долгая ночь.
Потребовалось много времени, прежде чем Кобейн смог успокоиться. Рассветная вывернула его наизнанку, заставив испытать невероятную смесь противоречивых и бурных эмоций.
Девчонка! Играющая хрустальными замками своих и чужих чувств.
Несмотря на вызывающей поведение и дерзкое соблазнение, Кобейн давно подозревал, что у Кайры еще никогда не было мужчины. Короткое мгновение, когда он различил в ее глазах испуг, только подтвердило догадку. Принцесса прогнала Бэя не потому, что услышала его отчаянные мольбы, а потому, что не решилась переступить черту. Если бы она хотела этой близости, все давно бы свершилось. Всего-то и нужно было – не отдавать приказов, а отдаться на волю той силе, что толкала их друг к другу. Но, создав для всего мира королевства иллюзию, что у нее есть фаворит, в уединенности личных покоев Рассветная продолжала хранить верность… Собственным принципам или кому-то неизвестному?
Бэй слышал, как принцесса шумела в своей комнате – сначала разворошила, судя по звукам, кровать. Потом разбила пару ваз. Начала ходить из угла в угол закрытой в вольере дикой кошкой. Ее беспокойство не позволяло Кобейну прийти в себя. Неудовлетворенное возбуждение не покидало тело, подогреваемое звуками из соседней комнаты, а воображение продолжало распалять его видениями обнаженной Кайры. Как же желанна она была Кобейну! Вытопив наконец из его души и тела сероглазую Тайну!
Как же рад был Бэй, что метался в закрытой комнате, отделенный от соблазна непреодолимой стеной приказа. И сознавал, что если бы Кайра не остановилась, не прогнала его прочь, то разлетелось бы на осколки призрачное доверие между ними, пусть и слишком сильно замешанное на взаимном притяжении. Безвозвратно сломались бы столпы веры Кобейна в себя, и он по-настоящему стал бы рабом.
Может, поэтому в приступе отчаяния Кайра не оставила его с собой, а приказала? Знала, что сопротивляясь насилию, Бэй остановит приступ ее безумия? Принцесса слишком хорошо изучила свою игрушку и никогда не делала ничего просто так. Даже сходя с ума от неведомой Бэю боли…
Хождение за стеной сменилось тоскливым молчанием и неправильной тишиной. Той, в которой плачут. Она выхолодила остатки возбуждения и телесных порывов, оставив только волнение за ту, что пряталась в соседней комнате.
Девчонка с короной на голове и грузом в королевство на плечах!
Ей было больно, она причиняла боль другим. И ведь не просто так приказала оставить ее до утра. Понимала, что Бэй почувствует ее слезы, как бы тихо она не плакала, и захочет прийти, чтобы утешить. Он же привык к роли плюшевого медведя. Но нет. Кайра выбрала одиночество, наказывая саму себя.
Девчонка! Красивая и гордая. Избалованная и одинокая. Рабом которой был Великолепный Бэй.
Засыпая под утро, он снова чувствовал аромат олеандра, им пахла его ненависть.
* * *
В ближайшие дни Кобейну открылось несколько причин плохого настроения принцессы. Но наверняка были и другие, запрятанные в молчании Кайры.
В Долине появился какой-то каменный крест, без окон и дверей, с которым многие связывали несчастья. (Удивительно, но Бэю казалось, что он видел его собственными глазами, пока летал вместе с птицей.) Карьер покидали Тени, и это тоже было как-то связано с крестом. Но пока их тянуло только к Закатным. Тени даже проникли в королевский дворец, покушаясь на жизнь Наследника, который чудом остался жив. Так что Железный Пес стал тоже Недоцелованным, вроде Кобейна.
Первые дни после памятной ночи Рассветная избегала Бэя. Нет, она не отпускала его надолго из вида, но и не оставалась с ним наедине. Это было несложно из-за бесконечных заседаний, встреч и работы с документами. Вместе с Советом принцесса готовила королевство к сложным временам. В остальном же она вела себя так, словно ничего необычного между ней и Бэем не случилось. Он отвечал ей тем же, признавшись самому себе, что простил Кайру за сцену насилия еще когда прислушивался к ее плачу за стеной.